Белый Дух

– Ты забыл о том, что сказал тебе бизон? У твоей смерти будет белое лицо. Не следует тебе связываться с этими чужеземцами, – ответил Одиночка.

– Я не боюсь смерти! – запальчиво воскликнул Волчья Рубаха.

Они соорудили полукруглый навес из разрисованных бизоньих шкур под одним из деревьев и устроились на отдых.

– Рано утром я пойду в лагерь белых людей, – заявил Волчья Рубаха. – Никто не помешает мне. Братья, пойдёте ли вы со мной?

– Среди белых есть опасный шаман, – задумчиво сказал Одиночка. – Мы не одолеем их.

– Кто этот шаман? Укажи мне его, и завтра я привяжу его волосы к моему поясу! – распалял себя Волчья Рубаха.

– Не знаю, кто он, но чувствую его. Не нужно нам драться с этими людьми, – настаивал Одиночка.

– Ты стал труслив!

– Нет, но я никогда не был глупцом и поэтому никогда не попадал в ловушку.

На том разговор закончился…

Рано утром Волчья Рубаха пешком отправился к стоянке трапперов. К нему присоединились ещё трое. Одиночка угрюмо посмотрел им вслед и стал седлать своего коня.

– Я уезжаю, – сказал он. – Не желаю смотреть, как они совершают глупости.

Остальные остались, решив дождаться исхода дела.

Воздух был ещё тёмным, над землёй стелился дым костра. Волчья Рубаха осторожно подполз к ближайшему белому человеку и выставил перед собой нож, намереваясь перерезать горло крепко спавшему охотнику.

В следующее мгновение раздался выстрел. Волчья Рубаха дёрнулся, схватился за голову и ткнулся лицом в землю. Трое его спутников стремительно вскочили на ноги и бросились вперёд, готовясь схватиться с врагами. Трапперы пробудились мгновенно и взялись за ружья. Громыхнули ещё выстрелы, но пули никого не задели. Из-за дерева выбежал Винсент. Отбрасывая на ходу длинноствольное ружьё, он выхватил из-за пояса два ножа.

– Вам мало, черти? – крикнул он и одновременно, взмахнув обеими руками, метнул два тяжёлых лезвия в туземцев.

Любой из присутствующих мог поклясться, что никогда в жизни не видел такого мастерства. Оба ножа поразили свои цели, пронзив двум индейцам горло. Дикари споткнулись и рухнули. Третий пустился наутёк, настолько быстро передвигая ногами, что они были почти неразличимы.

– Ван! – окликнул Винсента кто-то из трапперов. – Где ты научился так орудовать ножами?

– С тобой лучше не ссориться, – засмеялся другой.

Великие отщепенцы

Ван Хель надел шляпу и вышел из дверей отеля «Эден». Одетый в дорогой серый костюм, держа правую руку в кармане широких брюк, не выпуская из зубов дымившуюся сигарету, он выглядел респектабельно и уверенно. Черты его лица отличались выразительностью, но по ним почему-то невозможно было даже примерно назвать возраст Ван Хеля. В зависимости от того, как он складывал губы и двигал бровями, лицо становилось то совсем молодым, то внезапно старело необычайно.

Он повёл плечами и размял ноги, качнувшись несколько раз с пятки на носок. Его прищуренные глаза внимательно оглядели улицу. Только что от остановки отъехал с грохотом трамвай, за ним медленно покатил чёрный автомобиль. Августовский воздух был пропитан запахом гари. После вчерашней бомбёжки жители Берлина были неразговорчивы, подавлены, старались поменьше находиться на открытом пространстве. Привыкшие к победным речам Гитлера и Геббельса, они никак не могли взять в толк, откуда в небе над Берлином взялись британские самолёты. По радио ежедневно гремели хвалебные речи в адрес могущественных люфтваффе,[15] и вот вдруг англичане нанесли страшный бомбовый удар по столице Рейха!

– Господин Ван Хель? – раздался негромкий голос сзади.

Ван Хель обернулся. Его лицо было спокойно, но глаза чуть ли не пробуравливали незнакомца насквозь.

– Господин Ван Хель, если не ошибаюсь? – снова спросил подошедший. Он был одет в серую военную форму, на плечах блестели лейтенантские погоны, на петлицах различались знаки военно-воздушных сил. Он был молод, крепок, улыбался широко, демонстрируя ровные белые зубы.

Ван Хель ответил на вопрос кивком, не отрывая взгляда от лейтенанта. Продолжая держать правую руку в кармане, он едва заметно шевельнул кистью левой руки, раскрыв ладонь в сторону незнакомца, пальцы легонько задвигались, будто ощупывая пространство.

– Неужели это ты, Амрит? – спросил наконец Ван Хель, чуть подняв подбородок. – Неужели я вижу перед собой великого Нарушителя?

– Вообще-то сейчас меня зовут Гельмут Меттерних… А твоё чутьё притупилось, Хель. Я был уверен, что ты кожей почувствуешь моё приближение.

– Я сильно изменился за последние столетия, – улыбнулся Ван Хель. – Выбранный путь вынудил меня отказаться от очень многого из того, чему я научился. Я всё больше и больше становлюсь похожим на обыкновенного человека.

– Не лукавь, Хель. Человеку свойственно умирать, а ты бессмертен.

– Пожалуй, это одно из немногих качеств, которое я сохранил в себе со времён моего жречества. Всё остальное – навыки обычной земной жизни, результаты постоянных тренировок.

– Давай пройдёмся. Незачем привлекать к себе внимание, околачиваясь возле дверей «Эдена».