Белый гонец

            Белдуз согласно кивнул и обратился к изгою:

            - Скажи, князь! Ты с-своими ушами с-слыхал то, что произнесли твои ус-ста?

            - Да, хан! Конечно! – клятвенно стукнул себя в грудь князь.

            - И от кого ж-же?

            - От самого Великого князя и Мономаха!

            - Где? - продолжал допытываться Белдуз.

            - На их съезде!

            - Это что ж-же, тебя, из-згоя, пригласили на с-съезд князей?

            - Н-нет, - уже менее уверенно ответил князь. – Но я сидел у самого входа в шатер, где он проходил, и все слыхал!

            - Ай-ай, какая оплошнос-сть Мономах-ха! – покачал головой Белдуз. – И про Корсунь тоже слых-хал?

            - Чего не слыхал, того не слыхал, врать не буду.

            - А говоришь, что всё! Люблю предателей, но ненавиж-жу их! - снова шепнул соседу Белдуз и, продолжая свой расспрос, обратился теперь к купцу:- А ты откуда про Корсунь знаеш-шь? Тоже Великий князь рас-с-сказал?

            - Нет, у меня есть знакомый ростовщик, - охотно принялся объяснять купец, - через которого Святополк дает под проценты займы киевским людям. Так вот у этого ростовщика есть другой ростовщик, который ему очень много должен, и мой ростовщик очень обеспокоенный, как бы его ростовщик не разорил его, после съезда князей, выказал мне свои опасения…

            - Все яс-сно! Мож-жешь не продолжать! – остановил его жестом Белдуз и с полупоклоном повернул голову в сторону старого хана.

            - Позволь попросить тебя кое о чем, хан?

            - Проси!

            Белдуз поднялся со своего места и, пройдя к главному хану, прошептал:

            - Вели этим… с-своим гостям удалиться! Что им делать тут, когда решается с-судьба вс-сей Степи?

            Ороссоба несколько мгновений подумал и, решив, что просьба Белдуза справедлива, объявил об окончании пира и приказал слугам проводить купца и изгоя в приготовленные для них шатры.

            - Да проследите, чтобы наши дорогие гости ни в чем не имели нужды! – прикрикнул он им вдогонку.

            - И жен своих попроси уйти, – продолжил Белдуз и, перехватив недовольный взгляд старика, пояснил: - Уж очень они любят то, что привозит им этот купец!

            Главный хан нахмурился, но выполнил и эту просьбу Белдуза. Когда в шатре остались одни только ханы, тот спросил:

            - Что они просят за с-свое предательство?

            - Как всегда! - пожал плечами главный хан. – Князь - помочь ему выгнать из города своего брата, чтобы сесть там на стол. А купец, известное дело что – золото!

            - Ну, с князем мне все ясно, – презрительно махнул рукой Белдуз. - А вот купец для чего пожаловал? Зачем нам надо знать про то, что Рус-сь пойдет на Корс-сунь?

            Вошедший слуга молча подложил в огонь лепешки сухого верблюжьего навоза, смешанного для аромата с пригоршней высушенных прошлогодних трав. Ороссоба стал долго смотреть в очаг, на его синий дым и, наконец, задумчиво, словно бы нехотя возвращаясь в эту, по сути прожитую им жизнь, находясь как бы уже не тут и не совсем еще там, сказал:

            - Выгод от его сообщения действительно много. Мы можем, например, известить ромеев о планах руссов – Корсунь все же их город! А можем сами, пока руссы будут стоять под крепостными стенами Корсуня, напасть на их оставшиеся без дружин княжества!

            - Коней откормить сначала надо! – послышались возражающие голоса ханов.

            - Какой может быть набег, если они едва держатся на ногах?

            - Вот если бы руссы отложили свой поход на месяц-другой…

            - Или бы корсунцы смогли продержаться такое время…

            - А?

            Но главный хан снова смотрел на костер и внимал только своим мыслям. Иначе наверняка бы услышал эти последние слова и заметил, как вдруг вспыхнули глаза хорошо услышавшего их Белдуза…

            Очнулся он, только когда тот вновь с почтением окликнул его:

            - Ну, что ты еще хочешь? - устало спросил он.

            - Прош-шу тебя, вели опять привести сюда русского князя! – уже не столько прося, сколько требуя, сказал Белдуз.

            - Зачем?

            - Я хочу задать ему один вопрос.

            Главный хан бровью показал телохранителю на полог шатра, и не прошло минуты, как он привел изгоя, который, судя по его бледному лицу, приготовился к самому худшему… Тем более, что к нему, поднявшись со своего места, подошел самый страшный из всех половцев – хан Белдуз.

            Но тот  не стал доставать нож, которым степняки режут скот, пытают пленных или добивают раненых, а, наоборот, с делано-ласковой улыбкой спросил:

            - С-скажи, а гонцов к князьям уже отправили?

            - Да!..

            - Эх-х! Ж-жаль… - огорчился Белдуз.

            - Но не ко всем! – тут же добавил заметивший это князь.

            - Та-ак, - погасший было взгляд Белдуза вновь оживился.

            - Троих послали прямо с Долобского озера. А к остальным пошлют только завтра…

            - Так-ак - та-ак! - поощряя его взглядом, заторопил Белдуз.

- А к тем, кто совсем рядом, и вовсе третьего дня!

            - Хорош-шо! Молодец! – обрадовался хан, узнав всё, что желал. – С-ступай обратно!

            - Как! И это все? – удивился князь.

            - А ты что еще хотел? В твоем шатре все то же, что здесь! Ведь приказано, чтобы ты ни в чем не нуждался! Или, мож-жет, ты хочешь вот это?

            Белдуз взял со стола кусок сырого мяса, что половцы ели наряду с вареным, готовить которое научились у русских совсем в недавнее время, и поднес его прямо к лицу изгоя.

            Тот отшатнулся и выскочил из шатра.

            - Ай, да Белдуз! – захохотали ханы.

            - Вот насмешил!

            - И выпроводил надоедливого гостя, и не обидел его при этом!