Белый город

К 2112 году, благодаря развитию нанотехнологий – восстановлению человеческих организмов и ресурсов планеты на основе преобразования соединений молекулярной цепочки, – они победили все болезни (рак, вирусные инфекции, инфаркты, естественное старение, врожденные пороки…), научились преодолевать все кризисы и все природные катаклизмы. Но если человек сравнивает себя с Богами и начинает творить окружающую его реальность, а также себя самого, то для этого нужен уже сверхчеловеческий интеллект и сверхчеловеческие способности. То есть возможность впитывать знания буквально из воздуха: времени на длительное изучение того или иного предмета больше нет, решения необходимо принимать не только сверхразумные, но и сверхскоростные и главное – сверхобоснованные, то есть опирающиеся на ВЕСЬ накопленный планетой исторический опыт. Ибо цена ошибки слишком высока – миллионы, а может, и миллиарды жизней. Естественным выходом и приложением к планетарному мозгу, отвечающему за здоровье общества в целом, стал эмоциональный калейдоскоп, целью которого было предоставить живущим ВСЕ ответы на ВСЕ возникающие вопросы. То есть АБСОЛЮТНО НА ВСЕ. Точно так же, как микроскопические нанороботы искали, находили и ремонтировали больные или стареющие клетки, обезвреживали вирусы в человеческом организме, запрашивая инструкции последовательности действий в центральном мозге планеты, так и эмоциональный калейдоскоп искал и находил решение любой поставленной перед вами задачи.

Однако и это не стало пределом возможного. Эмоциональный калейдоскоп разрешил и другие проблемы: к примеру, вопрос преступности. Утописты всех времен и народов пытались взять под строгий контроль человеческие эмоции, предсказывая максимальное ограничение свободы и тиранию. Но вспомните своих детей: чем больше вы им запрещаете что-либо делать, тем вероятнее они как раз это и сотворят. Срабатывает эффект запретного плода. Нет, человечество свернуло в другую сторону на опасном перекрестке и научилось не обезвреживать и не предотвращать преступные наклонности человеческой природы, а, как раз наоборот, предоставить им полную свободу… но только внутри эмоционального калейдоскопа. Если можешь убить кого-то «понарошку» и не сесть за это в тюрьму, к чему тогда рисковать? Вы скажете, что убивают ради денег, но их давно уже нет, обесценились. В обществе, где любые ресурсы самовоспроизводятся, каждый богат и, наверное, счастлив. Соперничества в любви уже тоже нет, люди перестали быть собственностью друг друга. А стихия коллективных – ЛЮБЫХ, повторяю, – эмоций настолько совершенна, что даже на уровне физики неотличима от существующей реальности. Ее точная копия. В итоге: у человека все есть, ему все позволено, и он все обо всем уже знает. И главное – ему ничего больше не хочется, он просто не в состоянии придумать, чего еще попросить. Счастливое общество без смерти, без любви и без сожалений.

Но у Влада теперь есть имя. Ему хочется СВОЕЙ неповторимой судьбы, СВОЕГО счастья и чтобы обязательно было, О ЧЕМ жалеть. Ведь жалеем мы лишь о том, что действительно дорого. Хочется родиться первым человеком на Земле и выбрать свой путь, давать имена цветам и звездам, изобретать самолеты и космические ракеты, открывать новые континенты и законы физики. Любить непохожих, желать невозможного, и главное – постоянно искать чего-то до него еще неизведанного, непрожитого. Хочется писать романы о любви и смерти. И даже если это никому больше не нужно, это нужно ему самому. Он слишком устал быть среди тех, кто непременно доживает до старости или того хуже – никогда не умрет.

И порой ему даже казалось, что в своих страстях он не одинок. Среди детей из групп обучения эмоциональному опыту он безошибочно угадывал других, мысленно называя их устаревшим словом «избранные». Такие дети никогда не играли в команде, и за глаза их называли одиночками и эгоистами. Но он знал, что они хранят в себе бесценное сокровище и в суете могут все расплескать, разбить, потерять. Такие дети никогда не участвовали в соревнованиях, потому что к финишу приходили последними. Избранному важно остаться последним – это значит путь в вечность. В споре эпох побеждает тот, чье имя произнесут ПОСЛЕ всех, так оно никогда не забудется.

«Я скажу ему, что я – Влад, и чтобы он продлил мне пропуск в Музей Минувшего», – размышлял он про себя, из темноты комнаты рассматривая ночную улицу в неоновых самоцветах витрин. Занятия в классах давно закончились, но он не спешил уходить. Возвращаться в пустую квартиру не хотелось, а пропуск в музей нужно было продлить у директора колледжа.

Тот вошел неслышно вместе с ярким светом от услужливых сенсоров.

– Опять в темноте сидишь? – спросил подозрительно. – Не нравится мне твое настроение в последнее время. У тебя ответственная работа с детьми, которые к тому же еще и лишены пока дара почувствовать жизнь в полной мере. Но твою тоску они ощущают, поверь. Наша задача научить их быть счастливыми.

Влад лишь широко улыбнулся в ответ:

– У меня теперь есть имя. Влад. Нравится?