Белый город (СИ)

— Не удерёт. Старая кость, это тебе не золотые монеты…

— Старая?

— Ну, да, из скелета… а какая разница? Летит же, видишь? Если и вправду готов продать, то пусть лучше сейчас…

— Господин! Ты видел?! Я не забыл! Я не-за-бы-ы-ы-л!

— Айлар! Ты так кричишь, как будто сам себе не веришь!

— Я и не верил. Я думать, что забывать, а моё тело помнит! Ты дал мне счастье, принц! Ещё вчера я думать, моя жизнь уйдёт напрасно, как ручей в пустыне и моё хао уйдёт к джардуху, не познав святости. Я твой раб!..

— Айлар, давай спать. И не забывай, для всех теперь — ты наш господин. Не перепутай!.. А то погубишь нас троих!.. Забыл совсем, расскажи, какая дорога нас ждёт?

— Завтра мы будем идти половину дня и выйдем на большой караванный тракт. Там всегда много хассанов, поэтому надо подготовиться заранее. На этой дороге очень много разбоя, поэтому на ночь мы встанем в большом селении, там безопаснее. А на следующий день будем идти, не останавливаясь, и ночью придём в Город Богов.

— И где там остановимся?

— Если вы не будете возражать, я приглашу вас в свой дом.

— Но тебя же ищут?

— … Я девять лет не был дома. Все уже позабыли, что я там жил когда-то. Я думаю, даже соседи меня не узнают. Если только мать…

— Что, мать?…

— Мне страшно сказать… Если она живой…

— А можем мы идти не по дороге? Может быть, и правда, лететь?

— Не знаю, господин. Здесь река перед морем растекается как ветви на кустах и получается очень много болот, которые очень большой, на несколько дней пути. В болотах гнус, змеи, зубастые ящеры, пиявки и злые рыбы в воде. Если лететь, то спуститься в стороне уже нельзя, только на дорогу.

— Откуда же она взялась, это дорога?

— Её насыпали руки землекопов.

— А как же гнус, змеи и другие гадости?

— Да, господин, много гадости. Вода тухлая, пить нельзя. От мух в теле заводятся черви, много хассанов и иритов ушло в вечный путь на этой стройке.

— Иритов?!

— Да, господин. Нищие, вартаки, пленные и рабы. Иритов совсем не жалели и гнали впереди, а чёрные хассаны сзади.

— Чёрные?

— Иногда говорят "грязные". Это изгои типа меня, каторжники, бандиты, осуждённые, приговорённые к смерти… У них нет родных… Некому выкупить…

— Я знаю, Айлар. Я видел таких

— Ты?!. Видел?!. Где?!

— Далеко отсюда, в Сарпании… Ты был в королевстве?

— Нет, господин. Там холодно. И грабить некого.

— …Забавно!.. Ну, так вот… Там, на самой границе, год назад была битва. Даже две битвы… Многие погибли. Некоторых выкупили родные. А ещё была сотня таких, как ты сказал… Грязные… Они работают…

— Они рабы? Их бьют?!

— Зачем?! Зачем бить? Раб будет плохо работать. А избитый и голодный совсем перестанет!.. Нет, они не рабы даже. Пленные пока. Им платят… Меньше, конечно, чем иритам. Но они и работают хуже. Не умеют. Вот научатся…

— Если бы не ты сказал, я бы не поверил… Рабов не бьют… Платят… Я слышал… Король Ящерица?!

— Да, ты правильно слышал.

— Ты видел его?

— Я — нет. Вот он видел. Давай спать.

— Давай. Я бы хотел увидеть этот клан.

— Спи. Живы останемся, увидишь!

ГОРОД БОГОВ

Предсказания Айлара начались почти с самого утра. Местность, понижаясь, постепенно втянулась в полосу нескончаемых болот, убегая от которых путники несколько раз поднимались в воздух и перелетали особенно гадкие участки. Хассан, фанатично радуясь полёту, орал бесконечные песни, а за ним тянулся серый шлейф комаров, мух и прочей чужеземной дряни с грязной воды. Ириты, сберегая себя, натянули капюшоны курток на лицо и летели молча.

"Большой караванный тракт" оказался длинной дамбой, каменно-песчаной насыпью посреди моря вонючей жижи, истоптанный тысячами тысяч ног и копыт. Здесь лететь было невозможно, потому что в обе стороны двигались нескончаемые вереницы путников. Внешне дорога была похожа на обычный земной сельский просёлок, те же колеи, те же ямы и пыль.

Мишка десять раз уже пожалел, что не решился двигаться в стороне, и даже справедливые мысли о том, что лучше идти так, чем случайно издохнуть в гнусных водяных ловушках, не приносили облегчения. Над трактом стоял не писк, а стон и гул кровососущих. Поэтому все торопились. И если караван на аралтаках догонял хассанов, медленно бредущих пешком, то начинались острые перебранки, в которых побеждал сильнейший. Других законов не было.

Впервые кларон увидел толпу пленных иритов. Это зрелище оказалось настолько болезненным, что он чуть не расплакался от полного бессилия. Если бы рабы заговорили с ним, то ещё неизвестно, что могло бы произойти. В юной голове уже вспыхивали планы возвращения, почти сотня исковерканных судеб пульсировала сейчас в руках и планы эти были почти реальны. Но только почти.

Эти ириты с пустыми глазами уже забыли и о своей родине и о себе, ими управлял только первобытный инстинкт выживания, о чём напомнил Пашка, увидевший и понявший мучения друга.

— Ты что, сдурел? Их даже не охраняют! Они же тебя первого разорвут. Они уже конченные…