Белый индеец

Весь день Дебора с трудом сдерживала нетерпение, и задолго до заката собрала свое нехитрое имущество. Вечером они с Ренно пошли в дом великого сахема, на прощальную трапезу. Дебора хотела поблагодарит Ину, Са-ни-ва и Гонку за их доброту, но боялась, что не выдержит и расплачется.

Са-ни-ва догадалась, о чем думает девушка.

- Это хорошо для Де-бо-ра, что она пойдет к своему народу, но сердца сенека будут тяжелы.

Дебора глубоко вздохнула.

- Мое сердце тоже будет тяжело.

Гонка закончил разговор на эту тему:

- Для Де-бо-ра всегда будет место у нашего очага.

Эти слова означали, что она навсегда останется в сердце этих индейцев. Дебора знала, что будет скучать по ним.

Старшие продолжали есть молча, и только Эл-и-чи, включенный в отряд, радовался приближению завтрашнего дня. Ба-лин-та воспользовалась случаем и болтала без умолку изредка останавливаясь перевести дыхание. Ее большие глаза сияли, она заявила, что когда-нибудь навестит Де-бо-ра, и тогда ее народ удивится, как хорошо она говорит на их языке. Дебора улыбнулась, подтверждая, что девочке всегда будут рады в форте Спрингфилд.

Трапеза подошла к концу. Ина протянула руку и на секунду опустила ее на голову Деборы. Больше никто не прикоснулся к ней, никто ничего не сказал, и она молча простилась с ними.

Этой ночью Ренно спал отдельно, показывая, что их отношения изменились.

Дебора и Ренно проснулись затемно. Дебора поставила на огонь вчерашнюю похлебку и надела тяжелые ноговицы, сшитые для нее Иной. После еды девушка потушила огонь и надела плащ с капюшоном из шкуры бизона. На спине висел сверток с одеждой и другими вещами. Старший воин не должен носить ничего, кроме собственного оружия.

Ренно взял с собой лук, стрелы, томагавк, металлический нож и немецкий мушкет. Они вместе подошли к частоколу, где их ждали шестеро воинов. Воины окружили девушку, Ренно вышел вперед, и все двинулись через замерзшие поля. На ногах путников были специальные лыжи, чтобы можно было пройти по заснеженному лесу.

На краю поля Дебора оглянулась. Над крышами больших домов поднимались струйки дыма. Да, жизнь здесь примитивна и жестока, и все же она будет скучать по этому городу. За эти месяцы она стала женщиной, научилась понимать себя, научилась радоваться жизни. Теперь Дебора с уверенностью смотрела в будущее.

Она ни в чем не винила ни себя, ни Ренно. Их союз был естественным. Тетушка Ида была бы шокирована, но Дебора не чувствовала стыда. Жизнь с сенека и близость с Ренно многому ее научили.

Ренно без устали шел по лесу, не замедляя шаг и не останавливаясь. Через несколько часов у Деборы заболели ноги, но она не жаловалась.

Эл-и-чи заметил, что она начала спотыкаться, и, перейдя в начало колонны, шепнул брату несколько слов.

Ренно кивнул. Они шли еще час, и потом он остановился.

Дебора знала, что Ренно не сделает для нее никаких поблажек, и заново ощутила глубину разделявшей их пропасти. Любой колонист, зная, что в отряде есть женщина, шел бы медленнее.

Один из воинов дал Деборе оленины и кукурузы. Пища была сухой, безвкусной, жевать было трудно, но девушка заставила себя поесть, размачивая еду снегом.

Ренно отошел в сторону. В кустах раздался треск, и Дебора увидела огромного бурого медведя. Она затаила дыхание, но Ренно спокойно подошел к зверю, дотронувшись рукой до ожерелья из медвежьих когтей. Медведь остановился перед ним, и Ренно что-то мягко говорил зверю.

Медведь и не думал нападать на него. Ренно замолчал, и они долго смотрели друг на друга. Потом зверь опустился на все четыре лапы и ушел прочь. Перед самым уходом Дебора не выдержала.

- Как случилось, что этот медведь не напал на тебя? Я думала, тебе придется убить его, прежде чем он бросится вперед, но ты говорил с ним, как с другом.

Ренно кивнул, как будто ничего не произошло.

- Я-гон, брат мой, проснулся, чтобы пожелать мне успеха в земле бледнолицых.

Дебора смотрела, как он занимает свое место во главе колонны, и подумала, что никогда по-настоящему не понимала его. Несмотря на месяцы, прожитые вместе, Ренно все равно оставался чужим. Хорошо, что они расстаются.

Остаток дня Ренно шел с прежней скоростью, и Дебора подумала, что дело не только в его желаниях. Холодный воздух обжигал кожу, но она постоянно двигалась, иногда переходя на бег, и ухитрялась не мерзнуть.

Вскоре после заката отряд остановился на берегу небольшого озера. Два воина отправились собирать хворост, двое других разложили костер, а Эл-и-чи с приятелем сделали прорубь и начали ловить рыбу. Дебора, единственная в отряде женщина, должна была приготовить еду.

Темнело. Девушка присела погреться у огня, как вдруг в кустах раздался треск. Ренно и воины схватили оружие.

И тут из кустов вышла перепачканная в снегу маленькая девочка, в длинной меховой накидке и огромных лыжах.

- Я хочу пойти в землю бледнолицых, - сказала Ба-лин-та, - Я шла за вами весь день.

Она боялась, что Ренно ударит ее, и кинулась к Деборе. Та обняла малышку.

Ренно уставился на сестру.

Эл-и-чи принес рыбу и начал смеяться. Ренно взглядом заставил его замолчать.