Белый Харбин: Середина 20-х

"Управляющим дорогой был Остроумов, он часто наезжал, осматривал весь поселок и приказывал вести борьбу с этими сыпучими песками. Пошел я в качестве поденного рабочего. Полдня проработал, копал ямы, а после обеда зовет меня лесовод и говорит, что извините, но я Вас не могу держать на этой работе, так как учком протестует, что я Вас принял, а Вы — бывший офицер, и потому нельзя Вам дать работу на участке [А работы на участке, как отмечает автор, было очень много. — Г. М.]. И протягивает мне 30 копеек из своего кармана за полдня. Ясно, я этих 30 копеек не взял и поблагодарил, что он хотел дать мне работу, но раз протестуют, так и ладно".

Удалось взять за 120 руб. (на 20 % дешевле всех остальных) подряд на планировку одной из улиц поселка. Надо было, — пишет А. Ю., — с будущей улицы сначала убрать песчаные бугры, потом ее, уже с ровной поверхностью, распланировать, уложить на нее слой навоза, вновь покрыть песком, посадить деревья. "Тогда я пригласил из бывших офицеров, проживающих на станции Цицикар, 7 человек, а сам — восьмой. Взяли носилки деревянные с ящиками и лопаты и приступили к работе. Со стороны была картина непривычная. Обыкновенно на всех работах увидишь одних рабочих-китайцев, а тут появились на улице русские ребята, в гимнастерках, в брюках галифе и в сапогах. Железнодорожники прохаживались по улице, засматривались на эту необычную картину. И пошли разговоры: работают как львы.

Эту работу закончили и сдали за 15 дней, заработав таким образом на брата по 15 рублей. И вместо установленной поденной работы по 60 коп. в день каждый из нас выработал в день по 1 руб. Таким вот образом я попал в рядчики КВЖД.

Приезжал на нашу станцию управляющий дорогой Остроумов. Он имел привычку при своих осмотрах очередных станций ходить по закоулкам и задам поселка. Причем всегда бегом, а за ним следовала целая вереница служащих: начальник участка, смотритель и все другое начальство. На ходу он находил непорядки, распекал за грязь и т. д. Осмотрел принятые меры по укреплению песков, посадки деревьев признал правильными, планировку улиц таким способом утвердил. И приказал, чтобы, кроме этих работ, вокруг поселка со стороны, откуда дуют ветры и несут песок из дюн, установить деревянные щиты вышиной по три сажени каждый, чтобы задержать несущиеся пески и не дать им засыпать ж. д. поселок ст. Цицикар.

Эту работу мне, как уже рядчику, удалось заполучить тоже. Которую я и выполнил со своей вновь организованной рабочей группой из бывших офицеров. Так что на некоторое время мы нашли источник для своего существования", — так завершает Альфонс Юлианович описание этого первого этапа своей новой жизни (рукопись находится у автора).

Ноябрь—декабрь 1920 г. КВЖД забита беженскими эшелонами. Теплушки… Молодая мама в вагоне (мальчик спит в уголку на сложенном вдвое зимнем пальто) ночью вяжет крючком бесконечные пуговки. Час-другой — дюжина пуговиц. Получишь завтра пол-иены, значит, три бутылки молока для тебя. Посидеть всю ночь — то и четыре дюжины можно сделать. Но только свечи! Ведь фунт 50 сент.

Но не нужно акцентировать лишь одни страдания этих русских людей, напомню: только за границей они спасли свои жизни.

А такое нарочитое, сохраняющее определенный политический подтекст, подчеркивание страданий, якобы бедственного положения основной массы "белых" эмигрантов, хотя теперь, слава Богу, уже не "агонии", как писалось до сих пор, отчетливо просматривается и сегодня в работах некоторых современных российских историков.

Бедняки и несчастные люди были во множестве в этот период, да и позднее, также и в советской России. Право, стоит оглянуться и посмотреть, как жили в эти годы простые люди на советской родине. Хозяйственная разруха, террор против народа, реквизиции, поборы, массовые расстрелы крестьян, духовенства, аресты, страшный голод в Поволжье, унесший сотни тысяч, если не миллионы жизней как намеренный, искомый результат политики Ленина и РКП(б), утрата духовных ценностей, постоянное неизгладимое чувство страха, оставшееся в подсознании на многие последующие десятилетия… Многое можно еще к этому добавить.

Беженцы же, к счастью для них, ничего этого не испытали… Хотя они и жили на чужбине, но не испытывали гнета и унижения со стороны китайских властей. Они постепенно преодолевали трудности, добиваясь для себя спокойной и обеспеченной жизни.

Врач Н., который в условиях безработицы начал с того, что бесплатно обходил больных на Зеленом Базаре, а потом, когда они поверили в него, брал с них по 30 копеек за визит…

Новоявленные невольные "купцы", начинавшие с грошовой торговли вразнос, затем на лотке, потом открывавшие собственные лавки и магазины.

Домашние хозяйки, с их домашними столовыми, где было все так вкусно и очень дешево…