Белый Харбин: Середина 20-х

Преподавателем я оказался требовательным, и занятия пошли у нас успешно. Чжаланьтунь — чудесное место, курортного типа (там впоследствии и был организован курорт), а чуть ли не рядом с поселком — множество фазанов. Оба моих подопечных были заядлыми охотниками, вот они и начали уговаривать меня пожертвовать одним днем и дать им возможность поохотиться на молодых фазанов. Кончилось это тем, что и я сам загорелся желанием поохотиться.

Нужно сказать, что мой отец был большим любителем охоты, отличным стрелком.

Служба в стрелковых войсках, по-видимому, привила ему любовь к огнестрельному оружию. У нас дома была, я бы сказал, маленькая коллекция ружей, револьверов и пистолетов. Он отлично научил стрелять и меня. Обучал он меня стрельбе из "монте-кристо" (по бутылкам!), а потом приобрел мне великолепное бельгийское ружье — Зауэр № 16 (отец всегда пользовался № 12), но "приохотить" меня к "делу" так и не смог: я предпочитал просто бродить по лесам и горам!

Но тут, раз уж так все получилось, я поехал в Бухэду, взял свое снаряжение, вернулся, и мы пошли на охоту. Фазанов, действительно, было много, и мы, чтобы не мешать друг другу, разошлись в разные стороны. Я шел без собаки и даже вздрогнул, когда чуть ли не из-под ног вырвался молодой фазан. Спокойно "отпустил" его на 20, 30, 40 шагов и, решив, что этого достаточно, выстрелил.

Фазан упал. Подошел я к нему, поднял, и… меня охватило разочарование и сожаление. Казалось бы, что стрелял я точно, но расстояние все же было небольшим, сильный "бой" ружья не дал возможности рассыпаться дроби "веером", и заряд почти целиком попал в несчастного фазана — вернее, теперь это была только половина фазана!.. Желание охотиться пропало. Я, как-то с горечью, подумал: какая огромная разница в удовольствии кушать вкуснейшие "фазаньи отбивные", которые так превосходно умела готовить мама, и убивать этих самых фазанов!

Я вообще после этого никогда больше не охотился. Отец очень любил выходить "в поле" на разную дичь, в зависимости от сезона, но так и не сманил меня принять участие хоть в одной своей охоте.

Но вот рыбалка — это было дело другое.

Закончил я со своими "охотниками" курс наук — подготовил их, как будто, неплохо.

Времени до отъезда в Харбин оставалось немного, поэтому решили мы "не медля" устроить большую рыбалку на "пудовых тайменей"!

Поехали пятеро взрослых и двенадцать мальчишек моего возраста. Взяли 12-метровый бредень, а взрослые "на всякий случай" захватили ружья.

Уехали километров за 20 и остановились там, где горная река Анир, начинающаяся где-то далеко-далеко, уже набрала силу и ширину. Правый берег — скалистый, почти отвесный; другой — пологий, усыпанный речной галькой. Между двумя перекатами находилось "то самое" нужное глубокое место. Расстояние между перекатами было метров 15, а глубина, как выяснилось потом, — около 2 метров, ширина метров 10.

Начали готовиться к рыбалке, только смотрим — наши взрослые что-то пошушукались между собой, "покрутили носами", а потом говорят:

— Вы, ребята, тут управляйтесь пока, а мы скоро вернемся, поможем вам!

Забрали свои ружья и спокойненько ушли. Остался с нами один — француз-лингвист, профессор Р. Аппель, но и он мало, по-видимому, интересовался рыбалкой, тоже ушел любоваться местностью.

Мы обозлились: бросить нас на рыбалке, которая требует и уменья — чего у нас было мало, и силы, которой у нас тоже было немного! "Ну, хорошо! Обойдемся без вас! Покажем вам, на что мы способны!"

Бредень по длине разделялся четырьмя не очень толстыми жердями — две по концам и две около "кошеля"; жерди эти назывались "клячами", и были они длиной 180 сантиметров. По распределению обязанностей мне поручили одну из центральных "кляч", доводы товарищей для этого были вескими, да и я, и мой напарник не возражали против них. А поручали нам, в сущности, очень, как увидите, ответственное дело. К каждому концу бредня выделили по 4 человека, на нижний перекат (чтобы рыба не ушла!) поставили одного, а одного оставили в резерве — помогать тем, кому придется "туго".

Нашей задачей было: держась за "клячи", придавливать их, а следовательно, и "кошель" ко дну. Задачей крайних четверок было не только тянуть бредень вниз, но и держать его в натянутом состоянии; тут нужна была большая сноровка: натяжение должно было быть таким, чтобы концы центральных "кляч" тащились по дну, всякая перетяжка же могла поднять "клячи" (вместе с нами!), а при недостаточном натяжении сильное течение опрокинуло бы "клячи" (опять же вместе с нами!), а тогда бы все пошло прахом!

Наконец растянули бредень у верхнего переката и пошли.

Покуда было мелко, мы просто шли около "кляч"; дальше пришлось уже повиснуть на них. Если левая четверка имела полную свободу движения на отлогом берегу, то правая почти сразу оказалась в трудном положении: шли они по узкой каменной отсыпи; прижатые к отвесной скале, они с трудом могли маневрировать. Было трудно, но бредень упорно продвигался вперед. Начали подходить к середине. "Клячи" опускались все ниже и ниже, а мы постепенно подтягивались к их верхнему концу.

Середина!..