Белый конь на принце

– Я не считала, – ответила Лара, – моя роль была скромной – махать игрушечным автоматом. Киллером работала Вита, она здорово стреляет.

– Ну да, – кивнула я, – в свое время она посещала секцию стрельбы, мечтала стать чемпионкой, чтобы заработать много денег. А откуда у нее пистолет?

Лариса пожала плечами:

– Паша ей принес, сказал: «Очень редкий ствол, его не определят, в милиции о таком не слышали!»

– Паша начитался газет, насмотрелся телепередач и благодаря стараниям репортеров решил, что в МВД работают одни дураки, – констатировала я, – но никогда не следует считать себя самым умным. Кольт «Двуглавый орел» встречается нечасто, вот только экспертам по баллистике он распрекрасно известен, а данный конкретный образец имеет нехорошую историю. Пистолет принадлежал коллекционеру, которого убили в момент ограбления. Дело было давно, Паша и Вита только вышли из интерната, вероятно, они уже тогда попытались осуществить свою мечту стать богатыми и совершили первое преступление. Смерть коллекционера не раскрыли, убийцу не нашли, но сейчас ствол выплыл наружу. Сотрудники МВД похожи на скуповатую хозяйку, у которой ничего не пропадает. Любая найденная на месте происшествия, на первый взгляд абсолютно не нужная вещь запаковывается и убирается: вдруг пригодится. Паша рассчитывал, что оружие не смогут определить, а получилось наоборот, в архиве мигом нашли аналогичную пулю, теперь легко связать все преступления вместе. Опытный преступник пользуется разными револьверами и тут же их бросает. Рожков совершил элементарную ошибку. Впрочем, журналистам свойственна самоуверенность дилетанта, они уверены, что много знают, а на самом деле не видят дальше собственного носа, а Паша у нас фотокорреспондент на вольном выпасе. Теперь я понимаю, как обстояло дело в банке, но вам все равно придется ответить на мои вопросы. Итак, Антонина Федоровна Войтюк решила избавиться от внучки?

– Да, – прошептала Лариса.

– Ни один человек, кроме судьи, не имеет права выносить приговор, – вскипела я, – а вы объявили себя санитарами общества, убивали тех, кто, по-вашему, заслуживал смерти. И, кстати, получали за свою работу деньги.

Рожкова прищурилась.

– Считаете, что жена человека, который насилует собственную дочь, должна была обратиться в милицию? Здорово получится. Сначала ребенка протащат через унизительные медицинские процедуры, затем заставят в присутствии посторонних рассказывать стыдные подробности, но на этом кошмар для него не закончится. Впереди суд, на процессе придется давать показания, стоять под любопытными взглядами публики, попасть в объектив папарацци. Каково потом прийти в школу? Выйти во двор? Люди злы, кое-кто непременно скажет: «Сначала соблазнила родного отца, а потом засадила его в тюрьму».

И смертная казнь в России отменена, пройдут годы, и насильник выйдет на свободу и вернется… на место прежней прописки. Никто мерзавцу другую квартиру не предоставит, вот каково наше правосудие! И что остается людям? Идти к Паше! Мы защищаем народ, а менты все продажные оборотни, служат тому, кто им больше заплатит.

– Это тебе Рожков внушил? Здорово он жене мозги промыл! – вскипел Назар.

– А что, неправда, да? – закричала Лариса.

Я с укоризной посмотрела на Назара: если хочешь добиться от преступника чистой правды, не следует так себя вести, потом заставила себя улыбнуться Рожковой.

– Хорошо, не буду сейчас лезть в давние дела, напомню лишь про Олега Никитина.

– Он был педофил, – выпалила Лариса, – таким нет места на земле!

– Ладно, – согласилась я, – а пенсионер Волков? Он в чем провинился?

– Отвратительный тип, – с жаром продолжила Лариса, – провертел дрелью сквозную дыру в квартиру артиста Полуянова, подглядывал за ним.

– Даже если это и правда, – снова слетел с катушек Назар, – то вуайерист не заслуживает смерти, наказание должно соответствовать преступлению.

– Вот почему у нас насильники получают крохотный срок, – села на любимого конька Лариса.

– Ну не расстреливать же парня, который подсматривает за бабами в бане, – ввязался в никому не нужный спор начальник охраны.

– Вернемся к налету на банк, – твердо заявила я, – и покушению на Асю Войтюк. Как можно оправдать смерть маленькой девочки? Она тоже насильница?

Лариса вздрогнула:

– Нет, мы сделали это из жалости. Ася родилась инвалидом, у нее было плохо с головой, такие дети мучаются… их… их… надо…

– Пристрелить, – безжалостно закончила я, – проявить милосердие по отношению к убогим. Вроде господин Геббельс проповедовал те же идеалы, ему не нравились люди, непохожие на арийцев: евреи, славяне, гомосексуалисты, темнокожие. Думаю, Павел Рожков понравился бы идеологу нацистов. Интересно, ваш муж верит в свои идеи или просто потчевал ими вас, чтобы иметь безропотную помощницу?

Рожкова вжалась в кресло, а я продолжала: