Белый конь на принце

Более глупого вопроса от человека, который сто лет знает не только меня, но и Аркашу, Машу, Зайку, Дегтярева и даже нашу домработницу Ирку, было трудно ожидать. Может, резкая смена погоды с тепла на холод повлияла на мозги сотрудников банка? Надо проявить снисхождение и понимание.

– Верочка, – ласково сказала я, – если всех бумаг, предъявленных вам для идентификации моей личности, недостаточно, то вспомните: ваш банк обзавелся суперсовременными ячейками, которые открываются, сканируя глаз владельца. Пойдемте в подвал, я постою перед камерой, и все сомнения в отношении меня растают.

– Господи, что с вашим лицом? – вытаращила глаза Вера. – Ужасно!

В голосе ее звучала такая тревога и столь безграничное удивление, что я вытащила из сумочки зеркало, посмотрела в него и ахнула:

– Кто это?

Вопрос был чисто риторический, я прекрасно знала ответ. Но скажите, как реагировать, если вместо давно знакомой, отлично изученной, родной мордашки вы видите одутловатую подушку, покрытую мелкими красными точками, вокруг которых разливаются серо-синие пятна? В нижней части того, что еще утром было пусть не самым красивым на свете, но вполне приятным лицом, торчал клюв утенка, больного водянкой. О состоянии носа и глаз ничего сказать не могу, их как будто стерли ластиком, они были почти не видны из-за опухших щек и век.

– Я узнаю уши, – испуганно сказала Вера, – в мочках ваши любимые серьги от Картье. Маленькая родинка тоже ваша. Дашенька, вы попали в аварию?

– Ага, – прошептала я, – шла по улице и угодила головой под асфальтовый каток. Шутка! Это… э… э…

Фантазия иссякла. Меньше всего мне хотелось признаваться Верочке, где я провела раннее утро.

В начале лета я случайно столкнулась в кафе с Элей Москвитиной и была поражена цветущим видом старинной знакомой. На все мои вопросы Элька загадочно закатывала глаза, несла чушь про привезенный из Китая супер-пупер-крем, но потом не выдержала:

– Никому не расскажешь?

– Даже под пытками не раскрою рта, – поклялась я, сгорая от любопытства.

И Москвитина раскололась. Несколько раз в году в Москву из Лос-Анджелеса прилетает чудо-доктор Вилли, принимает он в небольшом кабинете, адрес которого дает только своим.

– Вилли творит чудеса! – восхищалась Эля. – У него волшебные руки и последние средства для инъекций по восстановлению красоты.

– Наверное, это больно, – поежилась я.

Москвитина выпятила губу:

– А круговая пластика лучше? Четыре часа под общим наркозом, швы размером с палец, стянутая кожа. Будущее за инъекциями. Вот у меня во лбу ботокс, вокруг глаз тоже, в носогубных складках гель. Ты знаешь, что к сорока годам губы теряют почти половину своего объема? А круги под нижними веками?

– Ты выглядишь не старше своей невестки, – признала я.

– Нашла с кем сравнить! – фыркнула Эля. – Алка жуткая коровища! А вот ты в последнее время сдала. Подбородок отвис, овал лица поплыл, брови опустились. М-да! Старость не радость! Ну, я побежала!

Когда Москвитина исчезла за горизонтом, я отправилась домой, заперлась в ванной, тщательно изучила свою внешность в зеркале и неожиданно расстроилась. Да, мне не двадцать лет и, если уж совсем честно, далеко не тридцать, но еще месяц назад я выглядела намного лучше. Либо в ванной ввернули более мощные лампочки, либо я старею с космической скоростью. Конечно, я знаю, что впереди меня ждет естественная трансформация внешности, но пока я морально не готова перейти в разряд благородных бабушек. Я не актриса, не певица, не зарабатываю на жизнь своей красотой и, в принципе, могу спокойно жить дальше: домашние будут любить Дашеньку, даже если вся она, с головы до ног, включая пятки, обрастет кудрявой, как у нашей пуделихи Черри, шерстью. Беспокоиться по поводу изменения отношения ко мне близких нечего, но… почему мне так неприятно?

Настроение было испорчено начисто. Я спустилась в столовую.

– Чего скуксилась? – спросила Зайка, нарезая творожную запеканку.

Надо было соврать про приближающуюся мигрень, но я неожиданно ответила правду:

– Я насчитала у себя кучу морщин! В ближайшие месяцы превращусь не просто в печеное яблочко, а в такое, которое сначала подержали в духовке, а потом пожевали!

– Глупости, – тут же возразил Аркадий. – Ты, мать, не меняешься, осталась такой, как двадцать лет назад.

– Хотелось бы, – вздохнула я, – но, когда видишь человека каждый день, трудно быть объективным. Я слышала, сейчас делают какие-то уколы.

Аркадий отложил вилку.

– Надеюсь, ты не собралась вкачивать в себя силикон? Включи телик и посмотри на поп-звезд! Отвратительное зрелище.

– Ботокс – яд, – тут же вмешалась Маша. – Никто пока не может сказать о последствиях его длительного применения.

– Не вздумай идти на процедуры, – запретила Зайка. – Изуродуешься, потом придется остаток жизни лечиться! Зачем тебе разглаживать лицо? Ты не сидишь в студии под софитами, не торгуешь своей мордой!