Белый континент

Но хуже всего было то, что капитан корабля, с которым Герлах часто расходился во мнениях по разным вопросам и, случалось, даже по-крупному ссорился, на этот раз полностью поддержал ученого. Он подтвердил его запрет охотиться на морских зверей и птиц для матросов, штурмана и всех остальных моряков, подчинявшихся непосредственно ему, и перечить капитану большинство из них не решились. Возразить попытались только доктор Кук и присоединившийся к нему Амундсен, но в ответ им было велено "молчать и выполнять приказы", и они тоже были вынуждены отступиться. Тем более, что в первые пару месяцев зимовки, пока запасы еды еще оставались достаточно большими, их предупреждения о голоде и цинге не слишком пугали остальных полярников. Гораздо больше беспокойства доставляло им то, что на "Бельгике" было мало предназначенной для жизни во льдах меховой одежды: у матросов, которым, в отличие от ученых, во время путешествия не нужно было выходить на берег, она была слишком легкой, иначе им было бы неудобно выполнять в ней свою работу. Амундсен снова попытался взять на себя инициативу и предложил сшить костюмы из хранившихся в трюме запасных теплых одеял, которыми все равно никто не пользовался. От этого предложения капитан и основанная часть поначалу тоже были не в восторге — шерстяная ткань, из которой были сделаны одеяла, оказалась достаточно теплой и прочной, но ее "совершенно не морской" розовый цвет, куда больше подходящий для платьев маленьких девочек, вызывал у моряков то гримасы отвращения, то гомерический хохот. Однако через несколько дней, когда оставшимся без активной работы матросам надоело прятаться от холода в закрытых помещениях, идея с розовой одеждой стала казаться им уже не такой глупой. А спустя еще неделю команда расхаживала по палубе в неуклюжих, но прекрасно защищавших от мороза ярких одеяниях, и лишь время от времени некоторые из наряженных в розовое моряков, глядя друг на друга, сдавленно хмыкали.

А потом подошли к концу запасы сушеных фруктов и овощей, и доктор Кук, к тому времени уже крепко сдружившийся с Амундсеном, сообщил ему по секрету, что матросы все чаще жалуются на слабость и не проходящую даже после долгого сна усталость, а у некоторых уже начали шататься зубы. И снова они убеждали то капитана, то начальника экспедиции разрешить охоту на местную живность и слышали в ответ одни лишь угрозы — оба руководителя обещали, что приравняют требования Фредерика и Руала к бунту и запрут их обоих в трюме до конца зимовки. Правда, чем больше становилось больных и чем хуже они себя чувствовали, тем менее решительными становились эти угрозы, однако полностью от своих запретов начальство не отказывалось, и матросы вместе с учеными тоже продолжали оставаться на их стороне. И лишь когда один из матросов однажды утром не смог подняться с койки, Куку с Амундсеном, наконец, удалось уговорить Герлаха позволить им поохотиться на тюленей "просто так, на всякий случай". Ученый, брезгливо морщась, проворчал, что врач со штурманом могут "делать, что хотят", но есть "нечистое" мясо он все равно никому не позволит.

Поначалу "бунтовщики" посчитали это большой удачей — они надеялись, что когда подстрелят первого тюленя, де Герлах сдастся окончательно и разрешит его приготовить. Но их ожидания были напрасными: известие об убитом тюлене вызвало у начальника экспедиции новую бурю негодования, а узнавший о его реакции кок наотрез отказался даже притрагиваться к тюленьему мясу. Все же через несколько дней Амундсен и его старший товарищ снова взяли ружье и веревки, отправились к краю льдины, на которую любили выбираться морские звери, и вернулись оттуда со второй, еще более крупной тушей. А потом охота стала у них чем-то вроде традиции. Она не всегда бывала успешной, но все же куча убитых тюленей и пингвинов постепенно росла. Хотя в то, что руководство экспедиции переменит свое решение, ни Кук, ни Амундсен уже не верили, как и в то, что на их сторону переметнутся члены команды. Тем не менее, что-то заставляло их время от времени заряжать ружья и отправляться выслеживать новую жертву. Не потому, что они надеялись когда-нибудь ее съесть, не из-за того, что им больше нечем было заняться на вмерзшем в лед судне — просто они оба откуда-то твердо знали, что должны собраться, одеться в самые теплые меховые костюмы и притащить к кораблю новую, тяжеленную порцию мяса. Так было нужно — и все.