Белый край (СИ)

В последние дни было слишком много волнений, и меня потянуло в сон. Забытье навалилось, как душное покрывало, оно не давало расслабиться и заставляло ворочаться в поисках избавления. Казалось, что я вернулась в свой кошмар, а у постели стоял дух. Он источал холод, но не пугал, потому что напоминал отца: хоть тело и клубилось, удалось различить серые глаза и такие знакомые, пухлые щеки.

Папа держал меня за шею, не крепко, но дышать было трудно. И он смотрел, до ужаса равнодушно, словно видел вещь, а не дочь. Этот взгляд пугал, я крутилась, но освободиться не могла. Руки проходили сквозь отца, он наваливался на меня и сжимал пальцы. Они больно впивались в плоть, как острие ледяных кинжалов, а буравящий взгляд не позволял отвернуться. Я хотела, пыталась, но не могла…

Раздался стук, и темнота исчезла. Появились каменные стены и дорожные сумки, но дышать по-прежнему не получалось. Оказалось, что вокруг шеи обмотались волосы, они прилипли к мокрой коже и не давали вздохнуть. Мне едва удалось освободиться, когда снова раздался стук — это в дверь, кто-то пришел.

Ловиз, видимо, отправилась обедать, и пришлось открывать самой. На пороге стоял высокий юноша с длинными волосами цвета морского песка. Ярким серым глазам и ровной коже я успела позавидовать, как вдруг увидела, что на госте была черная туника. Обычно высокородные не беспокоились из-за геральдики, но во время сборищ внимательно следили за ней; черный — цвет магистрата. Только этого не хватало. Я собиралась закрыть дверь, когда юноша заговорил:

— Глава желает видеть вас и вернуть то, что было обещано.

Он смотрел на меня и ждал чего-то.

— Пусть пришлет.

— Глава желает передать вам лично.

Юноша хлопал глазами, будто предложил самую обычную вещь. Поверить не могу, что Калсан додумался до такого: с камеристкой или без, это даст повод для сплетен, если кто-нибудь узнает. Пока что все портила репутация отца, но если у меня не останется собственной, то о золотой тропинке можно будет забыть.

Я не нашла слов и просто закрыла дверь. Стало неестественно тихо, а каменные стены показались темными и пустыми, как коридор у нас дома. Здесь хотя бы пол не скрипел и никто не плакал. Недолго мне осталось радоваться тишине, ведь скоро придется вернуться к родителям и бестолково ждать чуда. Или ехать в глушь, сидеть подле старой дамы и слушать о ее болячках.

Внезапно предложение колдуна перестало выглядеть таким страшным. У меня холодело внутри при мысли о его возрасте и странном поведении, однако этот человек обладал властью и мог помочь.

Ловиз все не приходила, некому было отговорить меня от сомнительной затеи. Любопытство брало верх над разумом, и я выглянула в коридор, надеясь увидеть, что слуга ушел. Но нет, юноша стоял за дверью и с готовностью вытянулся, заметив меня. Его глаза так и спрашивали: «Готова?», и это напоминало знак богов.

Глава 8. Сказки рождаются из правды

Слуга почти бежал по коридорам. Спешка заставляла думать, что мы совершаем преступление. Я едва успевала за ним и прятала лицо под капюшоном плаща — люди обожали сплетни про любовные связи. Их воображение никого не щадило, но истинные цели Калсана вряд ли были столь просты. Мне хорошо запомнился взгляд Ласвена, когда он зазывал меня в подворотни: сияющий и расслабленный, будто юноша засыпал с чувством безграничного удовольствия. А глаза чародея были пустыми, да и не позарился бы он на такую тощую девицу.

Сердце колотилось быстрее с каждым шагом. Я не смела поднять головы, разглядывая каменный пол и бархатные тапочки слуги. Коридоры сужались, будто готовились сомкнуться и раздавить нас. Хвала богам, на пути никто не встретился, но это не успокаивало, ведь мы забрели в незнакомую мне часть замка. Полумрак навевал страшные мысли, и в груди щемило. Окон не было, а факелы светили тускло, каменная крошка на полу шуршала под ногами, как змеи в траве.

Вдруг тапочки слуги замерли, и впереди показались ступеньки. Юноша привел меня к узкой лестнице, а наверху, в пролете, стоял мужчина. Он казался бесформенной черной дымкой, но я сразу подумала о Калсане — кто же еще?

— Следи, чтобы нам никто не мешал, — сказал незнакомец, и его слова повторились гулким эхом.

Слуга поклонился и отошел в сторону. Мне не нравилось, что он останется здесь — какой-никакой, а знакомый, и более приятный, чем размытый силуэт наверху. А вдруг они хотят помешать мне сбежать? Что, если выше тоже расставлена охрана?

Я чувствовала себя запертой и дрожала — хотелось броситься прочь, обратно к голым стенам, что защищали. Но тогда мне не узнать о планах Калсана. Он мог лгать, но вдруг это была последняя возможность все исправить, а я просто отмахнусь от нее? Тогда до смерти придется сожалеть об этом.

Будто почуяв мою неуверенность, колдун шагнул вперед и замер в столпе света. Он проникал через бойницу и осветил коралловую накидку и знакомое лицо с большими черными глазами. Образ темной дымки развеялся, помогая решиться.

Стоило мне подняться, как Калсан запустил руку в складки одежды, и послышалось звяканье.