Белый крест

На входе Мирского и Мурманцева встретил ливрейный лакей Общества и провел на второй этаж, в библиотеку. В утренние часы особняк пустовал, и по пути им не встретилось ни души. В библиотеке их ждали. Директор представил своего пока еще подчиненного и в двух словах обозначил для него служебное положение обоих визави. Карамышев, оглядев его сочувственно и кивнув, предложил садиться. Профессор Арзамасцев бросил на Мурманцева вдумчивый взгляд от стеллажа с книгами, пустил колечко из трубки и ничего не сказал, снова уткнувшись в том старой энциклопедии. Мурманцев понял, что профессору заранее не нравится предстоящий разговор и он предпочитает самоустраниться. Загадочная история набирала обороты, и Мурманцев поймал себя на том, что ему тоже все это не очень-то по душе.

— Итак, господа, начнем, — сказал Карамышев, когда все расселись. Немного помолчав, словно прислушивался к чему-то происходящему в коридоре за дверью, он продолжил: — Сперва я бы хотел спросить вас, подкапитан Мурманцев, каковы мотивы вашего желания служить в действующих частях Гвардии. Ведь вы с отличием окончили ординатуру. Неплохо преподаете. Отзывы о вас самые положительные. Перспективы — немалые. Докторантура, кафедра, исследовательская работа. Чего вы хотите добиться переводом? И почему разведывательный корпус?

— Вопрос не в том, ваше превосходительство, чего я хочу добиться. Это вопрос элементарной последовательности. Я преподаю криптоисторию. Рассказываю курсантам о скрытых механизмах и силах, делающих историю. Истинная наша история прячется за кулисами мира. Провиденциализм охватывает всю ее, но ведь есть и противоположная точка зрения — тех, кто делает ставку на оккультные и антихристианские механизмы. Проще говоря, на князя мира сего. Белая Гвардия глубоко погружена в это закулисье. Я же имею желание перейти от теории к практике. Столкнутся лицом к лицу с криптомеханизмами истории. А разведка дает для этого больше возможностей.

— Любопытная мотивация, — подал голос профессор Арзамасцев. — Позвольте поинтересоваться, молодой человек, отчего вы не постриглись в монахи? Из монастырской кельи вот эти самые, как вы говорите, криптомеханизмы видны более, чем откуда-либо еще. Фактически это центры стратегических военных действий… э… закулисья, в вашей терминологии. Белогвардия же — только наемная сила, действующая по периферии.

— Боюсь, по природе своей я более наемник, чем пустынножительный стратег, — улыбнулся Мурманцев.

Профессор выпустил трубкой еще колечко и снова зарылся в свой волюм. Мурманцев разглядел название — «Энциклопедия нового космоса».

— Ну а с точки зрения конспирологии, которую вы тоже преподаете? — заинтересованно спросил Карамышев. — Не думаю, что вам вообще удастся лицом к лицу столкнуться с механизмами заговора. Со времен Отступника империя обзавелась хорошими противомеханизмами.

— Не считаете же вы, что я именно стремлюсь познакомиться с этой практикой? Однако я полагаю, заговор, как его понимает конспирология, — это всего лишь проявление скрытого метадействия сатанинских сил. И единственный, так сказать идеальный, в платоновском смысле, заговор — это генеральный план этих самых сил по обольщению и низвержению человека. Продолжение все той же истории с яблоком в Раю. Только в масштабе растущего населения Земли, с учетом появляющихся культурных наслоений. — Мурманцев вошел во вкус лекции. — Люди в процессе своей истории выстраивают многоуровневую защиту — традиция, государство, церковь, мораль, семья. Соответственно, духу злобы нужно все это преодолевать, разрушая. Отсюда — все заговоры низшего уровня, с участием самих людей, уже обольщенных и низверженных. Так что речь опять же идет о криптомеханизмах.

— Хорошо, оставим это. Перейдем от теории к практике. Должен предупредить вас, господин подкапитан, что все, о чем здесь будет говориться, не подлежит разглашению.

— Понимаю, ваше превосходительство.

— Замечательно. Итак, любите ли вы детей?

Мурманцев подумал. Это был неожиданный и трудный вопрос. Труднее, чем все предыдущие.

— Полагаю, да, — ответил он неуверенно. — Теоретически. Безусловно.

Карамышев усмехнулся.

— У вас будет возможность познакомиться с этим практически. Я имею в виду вот что. Вы педагог. Хотя и работаете с людьми уже взрослыми. Тем не менее, обучая, вы одновременно и воспитываете ваших курсантов. Теперь вам придется применить все ваши педагогические знания на ребенке четырех лет.

Мурманцев смотрел растерянно.

— Мне? Но…

— Все «но» были отсечены присягой, подкапитан Мурманцев. — напомнил Карамышев. — Вас выбрали не за красивые глаза и хорошую выправку. Нам нужны результаты, и вы постараетесь дать их нам.

— Меня не командируют в разведкорпус? — Он попытался не выдать разочарования.

— Пока нет. Возможно, позже. После того как вы покажете себя. Но буду откровенен. Мы не знаем, сколько вам придется работать с этим ребенком. Может, несколько месяцев. Может, год. Или пять.