Читаем Белый квадрат. Лепесток сакуры полностью

– Делай что хочешь, – отмахнулся Спиридонов. – Акэбоно, мне кажется, ты просто хочешь от меня избавиться, вот и говоришь такие страшные вещи. Почему? Я не нравлюсь тебе?

Акэбоно, отвернувшаяся к своему поставцу, тут же обернулась к Спиридонову. В ее настроении произошла разительная перемена, словно он сделал что-то совершенно ужасное. Словно ударил ее.

– Зачем вы так говорите, мой господин? – жалобно вопросила она. – Разве я плохо служила вам? Разве вы не были довольны мною в любви? За что вы так со мной?

– А что я могу думать? – отвечал он, обескураженный ее реакцией. – Ты говоришь, что не хочешь быть со мной…

– Я не могла не то что сказать это, – перебила его Акэбоно, – я и подумать такого не могла, иначе меня вывернуло бы наизнанку. Как цветок ждет рассвета, жду я прихода моего господина, как сакура жаждет весны, чтобы расцвести, так я жажду объятий моего господина!

– Тогда зачем же… – каждое слово Акэбоно все больше сбивало Спиридонова с толку. Он видел, что она говорит абсолютно искренне. – Почему… я не понимаю.

Пока он это говорил, Акэбоно успела все-таки достать из поставца свою амуницию – плошечки, палочки, горячее полотенце – и уже размешивала в мисочке какое-то снадобье.

– Я говорю так не потому, что не хочу, – тихо заговорила она. – Будь моя воля, я жила бы и умерла на груди моего господина. Но ветры судеб неподвластны воле смертных. Придет и час нашей разлуки, и я не хочу, чтобы в час этот мой господин был печален. Достаточно одного разбитого сердца, ваше сердце слишком велико, чтобы разбиться…

Неожиданно она совсем не по-японски вскинула головку, словно решившись на что-то:

– Я отдала вам свой пояс, мой господин. Отдала бы вам и больше – все, что есть у меня. Я открою вам тайну токо но хиги. В любви мужчина ведущий, женщина – ведомая. Это значит, что мужчина в любви отдает, женщина принимает. Я старше вас на десять лет или больше. Вам трудно поверить в это – я выгляжу намного моложе своих лет. Это потому, что владеющие токо но хиги взимают плату за те наслаждения, что дарят. Они берут у мужчин их ци, их жизненную силу и вливают в себя, сохраняя молодость. Я видела старух, выглядящих моложе, чем я сейчас в мои годы. Эти женщины принимали по двадцать-тридцать мужчин за раз и черпали их ци, потому не старели. И я раньше брала ци других мужчин – ради своей молодости.

Лишь у одного мужчины я не брала его жизненную силу, наоборот – отдавала ему свою. Я отдала бы ему и большее, все, что имею. Я бы хотела жить в его сердце, течь по его сосудам, как кровь, быть его жизнью, его наслаждением – и это вы, мой господин. Я не властна над собой, но все, что смогу, я отдам вам, Викторо-сан, мой тигр, идущий к источникам вод…

Спиридонов был оглушен – ее словами и тем, как она говорила это. Покорная и сильная, решительная и готовая принять любую судьбу – такой Акэбоно он не знал, но казалось – знал ее только такой.

– И если я позову вас с собой, вы пойдете? – спросил он с надеждой. И его надежда сбылась.

– Я пойду за вами куда угодно, – отвечала она. – Я ужасно боюсь грозы, но с вами я готова шагать между молний, среди грозовых раскатов. Жить с вами и умереть для вас.

* * *

После второго визита в Талиенвань у Спиридонова наступил какой-то душевный подъем. Ему все давалось легче, чем раньше, и он несколько раз поразил невозмутимого Фудзиюки тем, как быстро усваивал то, что тот ему преподавал. У Фудзиюки прежде были ученики, но Спиридонов на их фоне казался чистой воды бриллиантом среди грубых камней. Вскоре его учитель с искренней радостью признал, что ученик делает невероятные успехи.

А Спиридонов не видел особых успехов, наоборот; чем дальше он продвигался в изучении дзюудзюцу, тем острее понимал, сколь многое ему еще предстоит узнать и сколь многому предстоит научиться. Он поставил себе целью добиться совершенства в дзюудзюцу и сам для себя был строжайшим критиком.

Фудзиюки выхлопотал для него постоянный пропуск за пределы госпиталя, и с тех пор Спиридонов стал бывать в Талиенване так часто, как получалось. Получалось у него приблизительно раз в неделю. По какому-то негласному соглашению они с Акэбоно больше никогда не разговаривали ни о чем столь серьезном, как в тот памятный день.

Однажды Акэбоно встретила его в особенно приподнятом настроении. Причин того Спиридонов сразу не понял и, кажется, удивил этим Акэбоно и немного обидел. Зайдя в ее комнату, он хотел было с порога наброситься на нее, как это вошло у него в привычку, но Акэбоно со смехом отстранила его:

– Не торопитесь, Викторо-сан, не спешите.

– Почему это? – в нетерпении притормозил он.

– Потому что вы невнимательны, – ответила Акэбоно. – Вы хотели развязать мой пояс?

– Разумеется…

Акэбоно мгновенно повернулась к нему спиной.

– Тогда развяжите, – и он с удивлением заметил, что пояс на ее тонкой талии завязан сзади.

– Новая мода? – спросил он, распуская пояс и невольно нагибая Акэбоно вперед – так оказалось даже удобнее.

Перейти на страницу:

Все книги серии Белый квадрат

Похожие книги

Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза
Север и Юг
Север и Юг

Выросшая в зажиточной семье Маргарет вела комфортную жизнь привилегированного класса. Но когда ее отец перевез семью на север, ей пришлось приспосабливаться к жизни в Милтоне — городе, переживающем промышленную революцию.Маргарет ненавидит новых «хозяев жизни», а владелец хлопковой фабрики Джон Торнтон становится для нее настоящим олицетворением зла. Маргарет дает понять этому «вульгарному выскочке», что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Джона же неудержимо влечет к Маргарет, да и она со временем чувствует все возрастающую симпатию к нему…Роман официально в России никогда не переводился и не издавался. Этот перевод выполнен переводчиком Валентиной Григорьевой, редакторами Helmi Saari (Елена Первушина) и mieleом и представлен на сайте A'propos… (http://www.apropospage.ru/).

Софья Валерьевна Ролдугина , Элизабет Гаскелл

Драматургия / Проза / Классическая проза / Славянское фэнтези / Зарубежная драматургия
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное / Биографии и Мемуары