Белый квадрат. Лепесток сакуры

Все остальное вокруг было вспахано сталью. Австрийцы, не успевшие в панике разбежаться от гнева русских небес, лежали кровавыми кучами, и среди их фельдграу[48] редкими зелеными пятнами виднелись пропитанные кровью мундиры русских солдат. Посреди всего этого в полной тишине глухоты бродил, забросив за плечо обрывок гармошки, Ганжа. Редких стонов раненых он не слышал, и потому каждый раз нагибался, заметив среди мышиной серости австрийских мундиров родной русский, и проверял – а вдруг кто-то жив? На войне самое место для чуда. Добросовестность Ганжи была вознаграждена. Последним, кого он нашел, был штабс-капитан Спиридонов. Он лежал без движения и казался мертвее мертвого, был холодным, но слабый пульс прощупывался на его горле, и Ганжа, разгребая кровавое месиво, отбрасывая в сторону куски чьих-то тел, аккуратно выволок его на ровное место и осмотрел. А русская пехота тем временем поднялась в атаку и промчалась мимо. К Ганже подлетело несколько солдат слабосильной команды. Они что-то спрашивали его, но он не слышал, не слышал и собственного голоса, о чем им и объявил. Солдаты разложили парусиновые носилки, осторожно уложили на них Спиридонова, знаками указали Ганже следовать за ними и отправились в тыл, на сборно-перевязочный пункт.

Для Ганжи война этим закончилась. Двумя неделями позже его наградили Георгиевским крестом второй степени (третья и четвертая у него были), выдали денежную премию и списали в тыл. Ганжа вернулся в родной Ростов, где, несмотря на увечье, женился. Умер он в тридцать четвертом, от холеры, вспыхнувшей тогда в Южной России. Со Спиридоновым судьба более их не свела.

Да, выжить в смертоносном ливне шрапнели было истинным чудом. Но и у чудес есть пределы…

Считается, что контузия – это несерьезно. На войне много опасностей куда худших. На фоне проникающих ранений брюшной полости, ожогов, осколочного раздробления черепных костей, газовой гангрены, отравления ипритом или хлором контузия действительно выглядит как-то не очень серьезно. Но нервная система человека – это та паутина, по которой движется наше сознание. И встряска этой паутины ничем хорошим кончиться не может, а в ряде случаев может окончиться чем-то плохим.

Шли дни, но Виктор Афанасьевич не приходил в сознание. Вернее, сознание, если можно назвать так полубредовое состояние, возвращалось к нему на краткие мгновения, чтобы вновь исчезнуть, порой надолго.

Спиридонов был жив, но жизнь эта была близка к смерти.

* * *

От ранения контузия отличается тем, что при контузии практически невозможно дать прогноз выздоровления. Контуженный может выйти из комы через несколько дней в добром здравии, а может и вовсе не выйти, оставшись в «вегетативном состоянии» до конца своих дней. Спиридонов пролежал в коме более полугода, выйдя из нее накануне Дня святого Андрея. И вот что сему предшествовало и явилось причиной: Киевский госпиталь, где лежал штабс-капитан, посетила недавно переболевшая тифом великая княжна Ольга Николаевна. Тифом дочь императора заразилась, будучи сестрой милосердия, во фронтовом госпитале, но по выздоровлении, вместо того чтобы держаться подальше от опасных повторным заражением больниц, решила продолжить свою нелегкую деятельность. Отклоняя настойчивые просьбы великой княжны, во фронтовые госпитали ее пока не пускали, и она стала посещать с инспекцией тыловые.

Удивительное дело, но, вопреки расхожему мнению, сословное деление в России на поверку оказалось не такой уж страшной системой. Великие князья в грязных глинистых окопах делили последнюю краюху хлеба со вчерашними крестьянами; государевы дочери, привыкшие к великолепию дворцов и уюту ливадийских парков, не гнушались омывать гангренозные раны и выносить утки за теми, кто до войны стоял в самом низу лестницы, на которой они занимали верх. Зная это, невольно задумываешься, как сильно лгали критики этой системы, говоря об общественном неравенстве.

Нет, не титул, не чин и не место в обществе делают человека порядочным или превращают в чудовище, а что-то совсем иное. Сегодня все знают о «генеральских сынках», которых золотопогонные родители «отмазывают» от воинской службы – но далеко не каждому известно, что дети восемнадцати высших офицеров России (от генерал-майора до генерал-полковника) погибли во время чеченских кампаний. Никакие звезды, чины и регалии не помешают человеку быть человеком, и наоборот – никакое общественное положение не гарантирует, что он не выберет для себя малопочетную, но очень комфортную роль сволочи и подлеца…