Белый лебедь и Небесный дракон (СИ)

Дворец Верспулон к вечеру наполнился шумными толпами. Камергер, стоявший у дверей, не успевал объявлять вновь и вновь пребывающих гостей. Большинство гостей были довольно знатными персонами королевства Кенингдер и те, кого Тарин Белегор сделал своими верными союзниками. Но были и фронервальдцы. Богатые купцы, бывшие чиновники, предприниматели. Не все они знали, что на самом деле происходило за роскошно-украшенными стенами дворца в этот день. Многим из них и не было до этого дела, они лишь надеялись вдоволь повеселиться на этом празднике. Были и те, кто считал этот день выдающимся началом нового государства под предводительством короля и королевы. Верспулон был украшен роскошью и шиком, внутри звучала музыка, танцевали прекрасные дамы. В банкетном зале готовился богатый пир, а в зале, который ранее был назначен для переговоров, готовились к церемонии. Вряд ли бы он мог уместить всех гостей, но большинство из них и не очень-то тянуло присутствовать на скучном бракосочетании. Тарин Белегор решил устроить церемонию по всем традициям своего королевства и не отступил ни в чём, что действительно очень удивило его приближённых. В сложившейся ситуации более разумным было скрепить принцессу и Тарина брачными узами как можно скорее и без лишней волокиты. Белегор настоял на этом не просто так. Он хотел как можно громче заявить о своих правах, чтобы ни у кого не возникло мысли, что этот брак построен на лжи, и никто не усомнился в его правах на трон Островов Свежести. На самом же деле за этой фальшивой обложкой скрывалась настоящая трагедия.

Тарин Белегор и принцесса Милена были уже готовы выйти в зал. Перед тем, как наконец всё закончить Белегор остался с принцессой наедине.

— Что же, вот и наступил наш счастливый день принцесса — язвил Белегор, поправляя манжеты — Меня удивляет, как король Медельин, имея такую красивую дочь, не успел выдать её за какого-нибудь князька. За такую как ты готовы были бы бороться не на жизнь, а на смерть…

Остекленевший взгляд принцессы был направлен в пол. Она молчала уже несколько дней. Как будто лишилась каких-либо эмоций. Но ни красивый макияж ни одежда не могли скрыть той измученной души, которая оставалась внутри, покалеченной болью, предательством и скорбью. Её выдавали глаза, пустые и казалось уже безжизненные. Тарин подошёл к ней приложил руку к щеке, поднял за подбородок. Его руки были холодными как лёд. Он взглянул принцессе в глаза:

— Я понимаю, ты не обязана быть счастливой. Знаю что у тебя сейчас в голове. И даже не смотря на это я не стал тебя пичкать успокоительными, связывать руки, всё будет как и положено по праву. Но не забудь, что выбора у тебя нет, ты выйдешь со мной к алтарю, будешь держать меня за руку. И там, у алтаря, ты скажешь «да», чтобы гости чего-нибудь не заподозрили, ты будешь покладистой невестой. Будешь ублажать меня за столом и ночью…

— Если ты не оставишь Арденмонт в покое, будешь ублажать сам себя — произнесла Милена сломленным тихим голосом.

— Конечно, я помню о нашем договоре. Мятежники из Эмин Рут будут в безопасности. Они присягнут нам на верность, и вместе мы избавим наше королевство от тирании короля Шаддара.

Он лгал. Потому что знал, что мятежники не успокоятся. Знал, что они отвоевали Арденмонт и поэтому послал свой флот, чтобы отбить город. Знал, что народ Фронервальда просто так не сдастся, но упорно таил всё за иллюзиями, придуманными для достижения своей власти.

— Ты дурак Белегор — зло ухмыльнулась принцесса — Твоя игра рано или поздно приведёт тебя к гибели.

— Может быть. Но не сегодня. Идём, нас уже ждут.

Наконец гости заполнили зал бракосочетания. Один из служителей Фронервальда объявил о начале церемонии и все увидели Тарина и Милену в роскошных одеяниях. Они подошли к алтарю, и служитель произнёс торжественную речь. Милена держала глаза опущенными. Её сердце безумно колотилось, и в голове стоял какой-то странный шум, заглушающий речь служителя. Она вдруг вспомнила ту бессонную ночь в Верспулоне много месяцев назад. Вспомнила башню мага, бушующее пламя и слова, которые тогда ей не давали покоя — «Теперь судьба королевства и твоя судьба сливаются воедино». Пармасмур никогда не ошибался, но как она хотела, чтобы тогда он ошибся, чтобы это оказалось лишь дурным сном.

— … и в свидетельстве всех присутствующих — говорил служитель — я хочу, чтобы брачующиеся произнесли речь, которая бы скрепила их узы.

Но только лишь были произнесены эти слова, двери зала с грохотом распахнулись. В зал вошёл человек в ярком камзоле с гербами Фронервальда и блестящей саблей на поясе. Его шаги и его голос разорвал молчание:

— Остановите это фальшивое бракосочетание! — произнёс он — Эта церемония незаконна!

Гости всполошились, и над стенами раздался гул. Принцесса впервые подняла глаза, и её удивлению не было предела. Тарин Белегор нахмурил брови и произнёс:

— Андур, ты пьян? Что ты себе позволяешь?

— Заткнись кенингдерский пёс! — рявкнул Андур, сверкнув глазами — Ты слишком долго водил за нос меня и остальных присутствующих! Пришла пора положить этому конец!