Белый лебедь (сборник)

Заметил перерождение жены Сергей случайно, четыре года назад, восьмого марта две тысячи восьмого года. Как обычно, на пустом месте у них разразился какой-то мелкий семейный скандал: Тамара просила купить сыну новую машину. Жена как будто ждала этого конфликта и неожиданно резко заявила, что готова развестись с Сергеем в любой момент. Слово «развод» прогремело для Сергея как гром среди идеально выстраиваемого годами стабильного бизнеса. «Половина имущества нажита совместно, с детьми мы проживем на эти деньги безбедно и сможем, не спрашивая тебя, покупать необходимые вещи!» – заявила она тогда. Под «необходимой вещью» здесь подразумевался автомобиль «Лексус» для сына. Сергей резко отреагировал на ультиматум и сгоряча пообещал в случае развода выгнать ее из дома в одних тапочках. С этой поры Тамара демонстративно и с новым рвением стала развращать деньгами детей, учила их оценивать весь мир и людей цинично, исключительно через очки, где вместо стекол должны быть вставлены долларовые купюры. Тамара стала очень завистлива, вспыльчива, вечно недовольна жизнью и окружающим ее миром. Хорошо одеваться и жить богемной жизнью со временем ей стало мало. Тамара хотела царствовать среди элиты Москвы… Эта мечта, естественно, никогда не могла реализоваться – Сергей не был политиком – и это обстоятельство делало ее поистине несчастной. Сергей умом отчетливо понимал, что Тамара психологически была не готова выдержать тяжесть свалившихся на нее благ, но вылечить жену от страшного недуга он не мог. «За свою душу борется каждый в отдельности», – сказал как-то ему знакомый священник. Сергей понимал, что священник прав, и перестал обращать внимание на Тамару, тем более что большинство женщин ее круга страдали той же неизлечимой болезнью – погоней за благом. Единственное, что удручало Сергея в данной ситуации, – это дети, которые быстро заразились вирусом мещанства от матери. Влияние на детей Сергей потерял давно, в большей мере потому, что Тамара внушала им последние пять лет неуважение к отцу: называла его за глаза жмотом и даже неудачником, а себя представляла в роли кормящей семью матери. Сергей ощущал вину перед детьми за неучастие в воспитании, невнимание к их проблемам, но дети выросли без него, и это были не его дети – это были чужие дети, рожденные когда-то при его участии в какой-то далекой другой жизни, на какой-то другой далекой планете, с другими законами жизни.

Испыт

ания – это пытки совести,Испытания – это опыты познания,Познания мира,
Познания себя,
Познания себя в этом мире.
Испытания – это пытки,
Пытки острой болью,
Ненавистной болью,
Обидной болью.
Болью от непостижимости познания настоящего,
Познания будущего,
Познания смысла настоящих и будущих испытаний.
Испытаний очищающих,
Испытаний озлобляющих,
Испытаний, просветляющих души.
Души, трепетно переносящие испытания,
Переносящие испытания через рвы злобного
                                         отчуждения к вершинам,
Вершинам счастья, освещенным горящими
                                                 глазами исполинов.
Исполинов, смеющихся огнем вулканов,
Вулканов всемогущества человеческой воли,
Воли, превращающей лаву земных испытаний в
                                                   безобидный пепел,
Пепел плодородия земной жизни.

Тамара, облаченная в яркий шелковый халат-кимоно, театрально размахивая руками, продолжала яростно излагать Сергею какие-то поучительные истины, замешанные на упреках, но он не слушал ее, он научился не слышать ее, не замечать, не любить, не чувствовать…

– Я устал. Пойду отдыхать, – твердо прервал он поток ее претензий.

– Ты даже слушать меня не хочешь, жлоб! – полетел ему вслед полный ненависти упрек жены.

В кабинете Сергей неожиданно вспомнил, что так и не ознакомился с посланием профессора Клауса. Старик настойчиво просил внимательно прочитать письмо сразу по приезде в Москву. Сергей был уверен, что это очередная просьба-намек на персональные чаевые за успешные результаты лечения. Так было всегда, но в этот раз Сергей вспомнил какую-то дрожь в голосе доктора – профессор был явно чем-то озабочен. На прощание он очень грустно сказал:

– Может быть, и наша вина, что мы просмотрели развитие болезни. Она настигла всех нас исподтишка и там, где мы ее не ждали. Но сегодня мы сделали чудо. Радуйтесь жизни, но помните: смысл жизни и есть сама жизнь.