Белый лебедь

— Благодарю вас, моя супружеская жизнь тоже полна. — Сказав это, она почувствовала, что эти слова не произвели впечатления на человека, с которым она сидит за столом, — ведь он не является ее мужем, да к тому же пьет бренди средь бела дня.

— Тогда зачем вы здесь? — Он подался вперед, не обратив внимания на то, что расплескал чай, когда ставил локоть на шаткий столик. — Когда вы встретились с Ричардом Смизи, я решил, что никогда больше не увижу вас.

Она отвела глаза.

— Он все еще привлекает вас? Это из-за него вы оказались здесь?

Она подняла голову и в упор посмотрела на него.

— Я здесь, чтобы лепить. И ни для чего больше. Меня совсем не интересует, увижу ли я Ричарда еще раз.

— Может, вам стоило бы сказать ему об этом?

— Андре, я замужем. И мне не следует ничего ему говорить. Но если понадобится, я скажу.

Андре отодвинулся и посмотрел в сторону двери. У нее гулко забилось сердце

Она повернулась и увидела, что там стоит Ричард, точно так же прислонившись к дверному косяку, как это было неделю назад, когда он появился совершенно неожиданно. Веселый. Надменный. Ошеломляюще красивый. И ей захотелось протянуть к нему руки.

— Эм, я знал, что вы вернетесь. — Она хотела отодвинуться от стола. Но стул оказался тяжелым, и ее длинная юбка зацепилась за гнутую ручку.

— Давайте я помогу вам, — проговорил Ричард, внезапно оказываясь рядом и выдохнув эти слова прямо ей в ухо. Она хлопнула его по рукам и высвободила юбку.

— Только не говорите, что снова намереваетесь сбежать. — Его улыбка была широкая и радостная. — Я хотел поговорить с вами в прошлый раз, но вы выскочили за дверь и исчезли в потоке транспорта, так что я не успел вас поймать,

— Вам совершенно ни к чему ловить меня. — Голос ее звучал напряженно, что было очевидно даже для нее самой.

— Верно, но ловить вас всегда было ни к чему. Ни теперь. Ни тогда.

Его слова обожгли ее кожу.

— И мы оба знаем, что был такой день, когда я поймал-таки вас.

— Замолчите! — Она прижала руки к ушам. — Сию же минуту замолчите, — проговорила она уже спокойнее. — Я пришла сюда не из-за вас!

Он ласково взял ее руки и развел их в стороны.

— Если это так, то о чем же речь? Вы же знали, что я буду здесь.

От этого самоуверенного предположения ее долго сдерживаемое негодование вырвалось наружу.

— Я знала? Почему? Как? Все, что я знала, — это что много лет назад вы исчезли, не простившись и ничего не объяснив. — Она рывком высвободила руки и почувствовала, как из волос ее выпала шпилька. Длинная коса заструилась по ее спине. Ей пятьдесят лет, и вот она сидит в скульптурной мастерской и ведет себя как растерявшаяся девчонка. — Нечего говорить мне, что я знаю и чего не знаю. Я пришла сюда заниматься лепкой. И ничем больше.

Так оно и было. Ей нужно заняться чем-то для себя. Ей хотелось получить от жизни больше. Больше, чем просто быть самым усердным членом «Общества леди» и матерью троих сыновей. Или женой Брэдфорда. Она крепко закрыла глаза. Одно лишь название, что жена.

— Я пришла сюда заниматься лепкой, — повторила она, и в голосе ее уже не осталось никаких следов слабости. — И если мне придется отправиться для этого в другое место, я так и сделаю.

— Но вы не отправитесь ни в какое другое место, — заявил Ричард, и в голосе его слышалась улыбка, словно она ни в чем его не упрекнула. — Вы вернетесь сюда. А я буду вас ждать.

Глава 10

Как они смеют?!

После шикарного приема Софи долго ходила по восточной гостиной в «Белом лебеде», кипя от возмущения. Как могли ее отец и Грейсон принимать решения, касающиеся ее будущего, не удосужившись даже поинтересоваться, чего хочет она сама? Господи, неужели eй всю жизнь придется прожить в подчинении у мужчин?

Но среди этих размышлений возникло другое. Грейсон выбрал ее.

Радость неуверенно пробивалась сквозь ее негодование, но Софи тут же отшвырнула ее прочь. Она и так уже поняла, что Грейсон испытывает к ней желание, но это было всего лишь желание физическое. А одного физического желания ей недостаточно.

Если бы он хоть разок заговорил о любви, она, конечно же, стала бы как воск в его руках, она бы отбросила все эти пять лет борьбы так же быстро и легко, как и его кашемировый халат. Потому что если он ее любит разве это не означает, что он принимает ее такой, какая она есть на самом деле?

Но он не говорил об этом, даже намеками. Она хорошо его знает, и истина, без сомнения, заключается в том, что он смотрит на нее как на статью дохода. Брак между двумя известными старинными семьями. Он обращается с ней как с собственностью, совсем как ее отец. Один ее использовал, другой сделал предметом купли — продажи, словно брак — это простая сделка.