Белый Лён

Марина оставила коня одного, чтобы обжился, а сама пошла в аптеку затариваться всяческими мазями и перевязочным материалом. Вернувшись через час, она обнаружила коня лежащим в уголке и крепко спящим. Будить его она не стала, тихонько выбралась из сарая. Едва она присела на порог, к ней тут же подбежал Тяпа, размахивая пушистым хвостом. Так, вдвоём с Тяпой они и сидели, рассматривали облака, выплывающие из-за горизонта и натыкающиеся на величественную Улюту. Вершина Улюты примеряла эти головные уборы, и один за другим разрывала их, раскидывая клочки по небу.

В деннике послышался стук.

– Проснулся, страдалец, – пробормотала Марина, потрепала Тяпу по спине и пошла к коню.

Лён стоял у дальней стены денника. Марина ещё раз осмотрела его, теперь уже решая – с чего начать лечение. Начать решила с морды, хотя самое страшное было на спине. Но если сразу заняться обработкой коросты, конь, испугавшись, может и прибить, и подпускать Марину к себе больше не будет.

Пока Марина обрабатывала раны на морде, конь стоял не шевелясь. Он мужественно, с ангельским терпением перенёс чистку глаз, дал смазать календулой губу, и позволил обстричь колтуны с гривы. Потом Марина долго возилась с его копытами – отмачивала, чистила, смазывала. Борис, придя с работы домой, застал жену, проводящую операцию по очистке спины подрагивающего от боли коня. Марина стояла на табуретке, рядом с ней растопырилась стремянка, на трёх ступеньках которой виднелись ведро с разведённой в ней марганцовкой, коробка с ватой, канцелярский нож, тюбики, баночки и губка.

– Это что – новая пытка для животных? – сказал впечатлённый Борис.

– Это не пытка, а хирургическое вмешательство.

– Знаешь, у тебя уникальные способности находить и покупать такой хлам, на который и смотреть-то противно. Если бы я доверил тебе покупку автомобиля, спорим на что угодно – ты купила бы ржавый горбатый «Запорожец»! А потом вложила бы столько денег в его ремонт, сколько стоит новый «Лексус».

– Лён не хлам. Просто его нужно немножко подлечить.

– Да уж, вижу я твоё немножко, – поморщился Борис, – За сколько ты его забрала?

– За десять сторговались.

– Можно было два велосипеда купить, – усмехнулся Борис.

Марина на секунду оторвала взгляд от раны, посмотрев на мужа, и покачала головой:

– Дались вам эти велосипеды! Конь в тысячу раз лучше велосипеда. Уйди, пожалуйста, а то Лён нервничает из-за тебя. Я, кстати, проголодалась. У нас дома что-нибудь поесть найдётся?

Борис возвёл глаза к потолку:

– И этот вопрос задаёшь мне ты, женщина?!

Марина притворно вздохнула, всем своим видом говоря, что раскаивается, и Борису не оставалось ничего другого, кроме как сжалиться над женой:

– Ну, хорошо, я сейчас что-нибудь приготовлю по-быстрому.

– Спасибо. Я минут через двадцать закончу. Слушай, а ты не знаешь, как избавиться от репейника в хвосте? Гриву-то я обстригла, а лишать коня хвоста жалко – он же от мух отмахиваться не сможет…

– Он и сейчас от них не особенно отмахивается. Таким хвостом скорее медведя прибьёшь, чем муху. Попробуй маслом хвост облить – может, репей соскальзывать будет легче.

– Тащи, – кивнула головой Марина.

– Чего тащить?

– Масло. Дома в левом кухонном шкафчике на второй полке стоит репейниковое масло. Попробуем клин клином вышибить. И простыню захвати – на нижней полке шкафа в спальне лежит такая белая в голубой цветочек.

– Ты хочешь простынку коню подстелить, чтобы ему спалось слаще?

– Иди уже, умник! Простынёй я ему спину прикрою, чтобы мухи не донимали.

Началась в Марининой семье новая жизнь. Марина вставала рано, в начале шестого, шла в денник, обрабатывала раны коня, чистила копыта, кормила, и уже после этого уходила в загон к козам на дойку. Потом готовила завтрак, а из козьего молока заготовку для сыра. Козий сыр был одним из доходов семьи – созревший сыр они отдавали бабе Ире, которая каждый день торговала деревенскими продуктами на Чуйском тракте. Сыр раскупали охотно, почти так же хорошо, как и алтайский мёд с окрестных пасек.

После завтрака все – Марина, Борис и Влад – расходились по рабочим местам. Марина шагала в местную администрацию, Борис – в ДРСУ, а Влад – на мараловодческую ферму, где он подрабатывал в каникулярное время, оказывая «клининговые услуги», а, проще говоря, чистил стойла, подметал дорожки и убирал территорию хозяйственной части маральника. Своей работой двенадцатилетний Влад очень гордился, и мечтал, что заработанные деньги он потратит на покупку нового сноуборда и горнолыжного костюма к нему, благо, для занятия сноубордом у местных детей были все условия – зимой окружающие горы превращались в рай для любителей фрирайда. Снег на горных боках лежал мягкий, пухлый, мощный. Уже несколько лет шли разговоры о постройке в окрестностях села оборудованной горнолыжной трассы, но пока что разговоры в разряд дел не перетекали. Молодёжь от этого нисколечко не страдала, кстати. Даже если бы горнолыжный комплекс был построен, вряд ли они могли бы воспользоваться им чаще, чем раз в год – мало кто в селе был способен оплачивать горнолыжные забавы своих отпрысков.