Белый Лис на большой дороге

Маргарите было больно и грустно: мы      при жизни не ценим тех, кто больше всех о нас заботится. Маргарита не могла себя заставить вернутся в родную квартиру – опустевшую без старой Матильды – и пошла ночевать к Алисе Камю. По дороге она заливалась слезами – а наплакавшись вдоволь, умылась белым снегом.

***

Им стукнуло по семнадцать лет: Марку – в феврале, Якову – в марте, Маргарите – в апреле. Алисе исполнилось семнадцать ещё в сентябре – уж очень она кичилась своим старшинством – тогда как Алим только в мае отпраздновал своё шестнадцатилетие. Придя в школу в один из весенних дней, Маргарита поняла, что все они действительно повзрослели. Семнадцать лет – совершеннолетие по ингермаландским законом, и кто-то из их одноклассников уже бросил учёбу, кого-то закололи на дуэли, а кто-то (набралось таких четверо) перевёлся в юнкерское училище. Класс поредел: одни прожигали жизнь, другие устраивались на службу, пополняя ряды безликих имперских чиновников. Все повзрослели – что крайне тоскливо – и никому не хотелось оставаться детьми: об этом с грустью думала Маргарита. А Яков – как Маргарите было жаль милого Якова! – всерьёз пристрастился к морфию. Он был из обедневших дворян, остроумен и ловок, созданный, чтобы украшать собой высший свет – но в отличие от многих своих одноклассников он не мог рассчитывать на наследство, был убит на войне отец, умирала от чахотки престарелая мать. Яков искал работу, но никак не мог найти, он обстряпывал подозрительные делишки и заводил знакомства в мутных кругах, ночевал у друзей – под предлогом квартирных праздников – и всё глубже погружался в себя.

– Знаешь, а ты ведь тоже погружаешься в себя. – сказала Маргарита Алисе одним из долгих майских вечеров.

– Мне кажется, это тебе не хватает концентрации. – отвечала Алиса, при свете настольной лампы ковыряясь отвёрткой в потрохах музыкальной шкатулки, выполненной в виде механического воробья. Её маленькая квартира – в кошмарном рабочем районе, с видом на артиллерийский завод – была вся уставлена тускло блестящими автоматами, в основном неудачными, мёртвыми, в форме ящериц, птиц и зверей. Маленький кролик: латунный скелет, тускло блестящий часовой механизм внутренностей – лежал на подоконнике, будто спал, а серебристый, с окулярами глаз и восковым оперением ястреб расположился на высоченной и не слишком устойчивой стопке из книг.

– Ты скоро управишься со своим заводным воробьём?

– Нет. Я опять допустила ошибку. Так что можешь поприставать ко мне. Мне надо снять стресс.

– Мы повзрослели, и это грустно, – задумчиво сказала Маргарита.

– Скоро мы растеряем задор, – согласилась Алиса.

– Ну же, не грусти! – сказала Маргарита. И, словно в детской игре, уложила её на лопатки.

– Ну вот. Из-за тебя стопка книг опять упала.