Белый Лотос

Только творческая личность знает, как избавиться от нудности; творческая личность вообще не знает нудности. Она потрясена, очарована, она постоянно находится в состоянии приключения. И незначительные вещи вызывают у нее состояние большого экстаза. Стоит ей увидеть бабочку — и в ее существе начинается сложный процесс. Достаточно ей увидеть малый цветок — и в ее сердце распускается весна. Поэт созерцает безмолвное озеро, в котором отражаются звезды — и сам становится безмолвным озером и начинает отражать миллионы звезд.

Наука — коренная причина появления нудности в мире. Сначала она создает изоляцию: человек перестает быть частью природы, он стоит вне нее — он становится просто наблюдателем, зрителем и перестает быть участником. А если вы не принимаете участия в празднике, если вы не принимаете участия в танце, то вам неизбежно делается нудно. Изолируясь от существования, занимая по отношению к нему антагонистическую позицию, пытаясь завоевать его — вы просто-напросто убиваете себя. И вам становится скучно, нудно. Жизнь теряет смысл, она утрачивает значение, производит впечатление набора вещей без всякого значения, кажется случайным событием, не имеющим никакой внутренней ценности. Да, в свете науки вещи имеют рыночную цену, но утрачивают свою ценность.

С точки зрения поэзии вещи являются ценными, они не имеют никакой рыночной цены. Как вы можете оценить красивый цветок розы? Это невозможно. Его красота неизмерима; невозможно определить его цену. Да, он имеет ценность… И запомните, ценность — это не цена, ценность — это ваша оценка. Роза, звезда, луна и солнце не являются рыночными предметами. Вы не можете продать их, вы не можете купить их. Вы можете наслаждаться ими, но не можете владеть ими.

Цена означает, что вы можете владеть вещью, можете купить и продать ее; она является товаром. Ценность означает, что она не является товаром; она является переживанием, она является феноменом любви.

Наука опирается на логику, поэзия — на любовь. Поэзия — это любовный подход к существованию. Наука — это что-то вроде изнасилования; поэзия — это любовный акт. Да, при изнасиловании вы тоже осуществляете такой же акт проникновения, как во время любви, но в этом случае существует огромное расстояние; пропасть не перейдена. Вы можете изнасиловать женщину, она может даже стать беременной, однако, это не означает, что вы познаете тайну женщины. Вы не познаете радость любви. И если насилие становится стилем всей вашей жизни, то вы будете упускать нечто потрясающе ценное. Ваша жизнь будет пустой, полой.

Поэзия — это любовный акт с существованием. Существование нужно увещевать, соблазнять; не завоевывать, а любить. А любовь никогда не пытается завоевывать; напротив, любовь есть сдача. Поэт ближе к дому, потому что он начинает сдаваться, он начинает любить, он начинает жить субъективно. Он начинает жить из центра. Ученый живет из периферии.

Я глубоко чту поэзию и людей, имеющих дар поэтического видения, поэтов всех видов; музыкантов, скульпторов, художников, певцов, танцоров, актеров. Всякий человек, являющийся творческим в любом отношении, является поэтом. Поэзия — сущность всего искусства. Однако необходимо сделать еще один шаг.

Религия является трансцендентной. Она не объективна и не субъективна, потому что то и другое—половинки единого целого. Наука выбрала одну половину — внешнее, объективное; поэзия выбрала другую половину — субъективное, внутреннее. Однако и наука, и поэзия являются половинчатыми, а половина не может быть завершенной. Человек нуждается в целом, чтобы стать целым. Религия и есть целое. Она не объективна и не субъективна; она трансцендентна. Она выходит за пределы объективного и субъективного и включает их. Она охватывает их и тем не менее не ограничивается ни одним из них. Это наивысший взлет, возможный для человеческого сознания.

Религия разрешает все двойственности, — а двойственность субъективного и объективного является основой двойственности внутреннего и внешнего. Религия разрешает то и другое и тогда остается только один-единственный феномен. Внутреннее является внешним и внешнее—внутренним: между ними нет различия, пропасти. Внутреннее ежесекундно становится внешним, а внешнее—внутренним, как воздух, которым мы дышим. Только что он был вовне, а теперь он внутри, а затем снова вовне. Дыхание входит, выходит, входит, выходит.

Точно так же и существование постоянно является слитным. Оно представляет единое оргазмическое целое, а не двойственность.

Ученый подходит к действительности так, как это свойственно мужскому складу ума. Это мужской подход — завоевание природы. А поэт подходит к действительности с женским умом — с отдачей, воспринимая, открываясь действительности, не препятствуя ей, расслабившись. Религия — не мужской и не Женский подход; она просто свидетельствует то и другое. Но ученый очень далек от религии, а поэт немного ближе.