Белый Лотос

Эти легенды возникают по определенной причине. Ученики и последователи хотят, чтобы их мастер был особенным — особенным по сравнению с обычными людьми, а также по сравнению с другими мастерами. Ты спрашиваешь меня, Сэмбрукс: "Когда мастер умирает, вокруг него внезапно возникают легенды, люди делают из него каменных или деревянных идолов, костер становится божеством, которому необходимо поклоняться, и делается недоступным простому человеку».

Именно в этом и состоит цель поклонения: сделать человетаким отдаленным, чтобы вы могли только поклоняться ему. Вам не нужно практиковать ничего из того, чему он учил, вам ре нужно пробуждаться от вашего сна. Поклонение может прекрасно продолжаться и во сне; оно не нарушит вашего сна, фактически, оно будет действовать как транквилизатор, успокаивающее средство.

Ты спрашиваешь меня: «Намерение мастера служить нам примером того, чем мы должны и можем быть, отходит на задний план. Почему это явление повторяется вновь и вновь?»

Именно в этом и состоит цель: чтобы оно совершенно отошло на задний план, так чтобы нам не нужно было пытаться, делать усилие достичь вершин. Тогда мы можем мирно спать; никто не нарушит наш сон. Если Будда — человек, если Иисус— человек, и они смогли стать такими просветленными, такими полными света любви и блаженства, тогда мысль о них будет преследовать вас, она не оставит вас. Вас изнутри постоянно будет будоражить мысль о том, что вы тоже должны достичь этого состояния, иначе вы не станете завершенным, иначе вы ее выполните то, что должны выполнить. Вы упускаете благоприятную возможность.

Ты спрашиваешь меня: «Почему это явление повторяется вновь и вновь?» Потому что глупость человеческая остается неизменной.

Последний вопрос. Бхагаван, я — ученый. Наука учит наблюдать беспристрастно. Не так ли обстоит дело и с религией?

Судхарма.

Наука учит беспристрастному наблюдению, искусство учит пристрастному наблюдению, а религия просто учит наблюдению— ни беспристрастному, ни пристрастному. Ученый должен быть просто зрителем, индифферентным и холодным; благодаря этому он может познать тайны материи. Человек искусства должен принимать участие в природе; оставаясь безучастным, он не познает красоту цветка, луны, заката солнца, облаков. Он должен стать участником, он должен раствориться в реальности. В сфере искусства наблюдатель должен стать наблюдаемым, только тогда он будет способен рисовать, ваять, творить музыку или стихи.

Один человек пришел к великому художнику и спросил: «Я хочу научиться рисовать бамбук. Что мне нужно делать"?»

Учитель сказал: «Сначала пойди в джунгли и живи три года среди бамбука. Когда ты начнешь чувствовать, что ты стал бамбуком, возвращайся».

Человек ушел и не вернулся; прошло три года. Учитель ждал, ждал, а потом был вынужден отправиться на поиски этого человека и посмотреть, что случилось, потому что если вы стлали бамбуком, то как же вы можете вернуться к учителю? Когда учитель прибыл на место, он увидел, что человек стоит в бамбуковой роще. Дул ветер, бамбук раскачивался и танцевал и вместе с ним раскачивался и танцевал человек.

Учитель потряс его. Он сказал: «Что ты делаешь? Когда ты собираешься рисовать"?»

Тот ответил: «Забудь об этом. Оставь меня в покое! Не мешай мне».

Учителю пришлось силой тащить его домой. Он сказал: «Теперь ты готов рисовать бамбук, потому что теперь ты знаешь изнутри, что такое бамбук».

Наука наблюдает извне; искусство входит внутрь вещей. Но религия — это трансценденция: она выходит за пределы науки и искусства. Наука объективна, искусство субъективно Религия ни объективна, ни субъективна, это чистое осознавание, ни холодное, ни горячее. Поэтому я называю ее прохладной. Наука холодна, искусство горячо, религия прохладна.