Белый мусор

— Есть. Чтоб её понять, вам надобно сорок лет учиться.

Изнутри колбы выплыл и прилип к стеклу белёсый кусок плоти, похожий на уродливый пельмень в протухшем бульоне. Антуан зажал рот рукой и отошёл.

Пол бункера несколько раз вздрогнул. Лампы на потолке запрыгали на тросах, как сторожевые псы на привязи. Посыпалась пыль.

Гоша, четвёртый человек в бункере, флегматично смахнул со стёкол своих синих очков пыль и посмотрел на экран сканера. Красные человеческие силуэты возились у прямоугольного проёма бункерных дверей.

— Минируют, — дополнил Гоша.

На связь по рации вышла Руди:

— Уничтожила два лазерных термо-бура. Третий ушёл к вам вниз, так что держитесь. У нас бой на земле, приходится отвлекаться на поражение вражеской пехоты и наземной техники. ПВО противника подавленно, так что мы тут справляемся.

Профессор Сенчин глядел то на Клода, то на показания ординатёра. Извиняющимся тоном доложил:

— Последняя стадия процесса.

Клод обмахнул крошки с бронежилета и перевернул одну железную кушетку. Под её прикрытием опустился на колено:

— Гоша и Антуан, занимайте позиции. Стрелять без команды.

Гоша встал за выступом в стене лаборатории. Задумчиво спросил:

— Командан, когда твой клон будет готов, он будет полностью, как ты? Нам слушать его приказы?

— Не гони, Гоша. Философ херов.

— Но если он начнёт орать, что тоже главный? Что он тоже командан, тоже имеет право… то сё? Вас же хер отличишь.

Антуан заржал.

— Отставить шутки. Будет рыпаться — грохнем.

Синяя жидкость в АКОСе бурлила. Вспыхивали слабые электрические искры. Профессор Сенчин бегал между колбой и ординатёром и восторженно кричал:

— Завершился перенос донорской памяти. Иисус-дева-мария.

В диссоциативе мелькнуло что-то похожее на раскрытую ладонь, окутанную прожилками электроразрядов.

— Искры зажгут эту ночь… — вспомнил Клод свой девиз.

Профессор остановился перед экраном ординатёра и усиленно потёр переносицу. Провёл пальцем по табло. Повернулся к Клоду.

— Готово…

Стеклянная дверца ёмкости опустилась. Синяя жидкость, мерцая искровыми разрядами, хлынула на пол. Антуан зажал нос и выругался:

— Мерде.

Не отрывая взгляда от колбы, профессор пояснил:

— Отвод диссоциативного электролита нужно продумать. Пока что спускаем прямо на пол.

— Воняет, будто сдох кто-то.

Гоша философски изрёк:

— Рождение и смерть одинаково воняют.

Чем ниже опускалась дверца, тем сильнее изумлялся Клод.

В опустевшей ёмкости висела девушка. Нити органики, прилепившиеся к стенкам колбы, поддерживали её в центре.

Глаза — закрыты.

Мокрые длинные волосы облепили грудь. На губах застыла косая улыбочка левым уголком рта, столь свойственная Клоду. Тело синтезана усеяно белыми кусками трупного фарша вперемешку с синей плёнкой. Широкие полные бёдра, плоский живот. Из него тянулась пуповина, уходящая в недра клонатора.

В полной тишине раздался возглас Гоши:

— Мать моя женщина.

Антуан согнулся и выблевал недавно выпитую оранжину.

Гоша сказал:

— Ну, командан Клод, с удачным клодированием, это девочка.

Профессор выволок девушку из колбы и положил на кушетку. Никто и не думал ему помогать. Быстро отсёк пуповину, орудуя как опытный врач. Крест-накрест залепил рану пластырем.

Достал из шкафа полотенца и обтёр девушку.

Она вздохнула, сплёвывая остатки синей жидкости. Открыла глаза и обвела взглядом лабораторию.

Глава 3. Жизель

Профессор помог мне сесть на кушетке. Я двигала руками и ногами, как пьяная или сильно передо́знутая пудрой. Руки сами сгибались, пальцы сплетались в невероятные фигуры, угрожая сломаться. Одна нога колотила по кушетке, вторая, спустилась на пол, словно собралась в самоволку.

Профессор вколол мне что-то. Проявив свободу воли в последний раз, мои конечности подчинились сигналам мозга.

Сенчин помог вставить руки и ноги в комбинезон. Точность моих движений быстро пришла в норму. Лямку на плече застегнула сама. Сенчин подал полотенце. Наклонив голову, начала промакивать волосы.

— Ну, объясняй, профессор, — приказал Клод. — Почему вместо меня она?

— Э-э-э, могу только предполагать, что субпрограмма сменила пол синтезана, чтоб уменьшить количество обрабатываемых данных.

Гоша хмыкнул:

— То есть, по науке доказано, что бабы глупее?

— Субпрограмма просто избавилась от половой информации, присущей фенотипу оригинала. Всё что было мужского в Клоде обнулено в этом существе.

Клод добавил:

— Информация о размере моего члена занимала слишком много места.

Хотела сказать в ответ, чтоб не обольщался, я-то знаю его размеры, но лишь закашляла, выгоняя из горла остатки синей жидкости.

Антуан посмотрел с отвращением:

— Видимо, способность к речи тоже не скопировалась.

Повернулась к нему, хотела напомнить, что у него самого красноречия чуть больше, чем у автоответчика. Но только булькающе прохрипела.

Гоша сверкнул из своего угла синими линзами очков:

— Командан, эта дублированная пута… твоя сестра или дочь? И в том, и в том случае — ты её отец.

— Она неудачный эксперимент, каким станешь и ты, сержант-шеф, если продолжишь неудачно острить.

Вмешался Сенчин: