Белый не начинает, но должен выиграть (СИ)

Судьи (по одному на команду) благоразумно выбрали отдаленную позицию, метрах в сорока от мишеней. Это и понятно: никому не хочется совершенно случайно получить камушком в лоб.

Снова удар судейского хвоста по каменному грунту. Мимоходом подумалось, что звук очень уж громкий — не пустота ли под этим местом?

Согарр сделал все как надо. Я следил за его снарядом очень пристально: он летел точнехонько в «пятерку»… и пролетев три четверти пути к мишени, вдруг слегка нырнул.

В случайность я не поверил. На четверть секунды мы встретились взглядами с серо — коричневым. После этого случайность показалась мне еще менее вероятной.

Кажется, сам Согарр о чем‑то догадался. Я быстренько оттеснил его назад, прошипев:

— О своих догадках никому не слова, пока я не разрешу.

Гребень и хвост товарища выразили полную невозмутимость. Он понял.

— Хьярра, твой черед.

Драконочка вышла на «огневой рубеж». Я очень тихо выдал инструкции:

— Вот тебе камень. При запуске целиться надо выше верхней «единицы».

Не задавая никаких вопросов, Хьярра лишь едва заметно опустила веки. Она мне поверила! По сравнению с этим достижением даже выигрыш олимпиады показался незначительным.

Ладно, эти мысли в сторону. Камень летел и, кажется, не то, что в «молоко» — даже в палку, возможно, не попал бы, но в дело вмешалась воздушная магия. Невидимая струя воздуха, которую направить в мишень можно куда точнее, чем летящий камень, слегка изменила траекторию — ровно настолько, чтобы снаряд впечатался в самый центр.

Взгляд в сторону недруга. Выдержка у него хороша: досада никак не проявилась, а ведь пенять ему не на кого, кроме как на самого себя. Он увидел, что камень летит мимо цели и не дал себе труда вмешаться. Но больше такой ошибки он не совершит. Значит, надо придумать что‑то еще.

Тут подумалось: а ведь по очкам у нас первое место в кармане. Но эту мысль я запинал ногами: да, если наши соперники наберут еще хоть бы и пятнадцать очков, мы все равно останемся впереди, взяв лишь пять — но что, если они сломают палку? Выходит, что для уверенной победы надо сделать это самим.

Хьярра с несколько обалделым видом вернулась к товарищам и получила свою порцию безмолвных восторженных пинков.

— Фаррир, ты следующий. Вот твой камень.

Это был кремень.

— Задача: придать снаряду как можно большее ускорение, но при этом целиться левее отметки. Кроме того, надо закрутить камень вот этак…

Я показал лапой, как именно. Товарищ в очередной раз проявил рассудительность:

— Риск промаха большой.

— Это мои проблемы.

— Я не подведу.

Под этим с очевидностью подразумевалось: «И ты не подведи.»

— Пошел!

Когда лететь осталось лишь треть пути, я поддал воздушной магией. Камень чуть ускорился и начал описывать огромную дугу, а короткий толчок телемагии от судьи пришелся почти целиком на плотные потоки воздуха позади снаряда. Почувствовать такое мог даже маг моего уровня. Серо — коричневый элементарно промахнулся, поскольку не учел ускорения.

Но в тот момент отвлечение на анализ было полностью неуместным. Палка крякнула, приобрела задумчивый вид и обрушилась.

Наш судья тут же подбежал и велел команде выметаться за пределы стадиона. Никто из нас не имел ничего против. Болельщики потянулись следом.

Ради охлаждения страстей я, очутившись вне стадиона, заорал:

— Стоп!!!

Добившись относительного внимания, можно было продолжать:

— Судьи еще не утвердили результат.

На самом деле я был уверен, что серо — коричневая скотина не посмеет в очередной раз созывать судейскую коллегию. Однако нежное поглаживание паранойи по шерстке показалось уместным и нужным. И ведь прав оказался — почти. Но «почти», как известно, не считается.

Соперники показали себя во всю силушку. Они все же сломали палку — мишень пятым выстрелом. А перед тем заработали девять очков. Пришлось похвалить себя за предусмотрительность (мысленно, понятно дело).

У меня было над чем подумать. Но времени на это не дали. Получилось точно, как у классика: «Потом поймали жениха и долго били». Справедливости ради следует отметить, что и другие члены команды получили свою порцию восхищенных воплей и ударов хвостами, но мне досталось больше.

Тем же вечером ко мне зашел наставник. Пришлось рассказать ему и о методах быстрых расчетов (не всё), и о способах помощи капитана товарищу по команде (тем более не всё). Но и у меня вылезли вопросы:

— Скажите, наставник, почему такая свирепая конкуренция на олимпиаде среди второклассников?

Леррот принял самый солидный и обстоятельный вид:

— Высокое место на олимпиаде, даже на уровне младших классов, может повысить уважение к школе вообще, к старшему наставнику, и к тому, кто ведет класс. Также хороший результат может улучшить отметки участников. А это ступень в карьере. И это стимул для других дракончиков тянуться за победителями.

Рейтинг, значит, повышается. Вещь хорошая… на Земле. Но у драконов нет материальной культуры. А я не верю, чтобы чисто моральные стимулы долго держались. Нет, что‑то должно быть… вещественное… чтоб в лапах подержать, или понюхать, или лизнуть. Это еще предстоит разведать.

Но на этом вопросы не кончились: