Белый обелиск

Альк скрестил руки на груди.

- Не буду. Вам необходимо отдохнуть.

- Альк, ты меня вообще слушаешь? - с досадой спросил ройт. - Я ведь сказал - здесь нас легко заметить.

- Ну и что? Мы точно так же можем сами набрести на белгов, если двинемся куда-то в этой темноте. Но это в любом случае неважно, потому что вы не можете идти. Вам надо хоть чуть-чуть поспать. Нет, если вам во что бы то ни стало хочется себя угробить - поступайте, как хотите. Но я в этом не участвую.

Ольгер витиевато выругался.

Впрочем, спустя пару минут он уже погрузился в сон - такой глубокий, что его легко было принять за обморок. Свиридов осторожно накрыл раненого плащом белгского лейтенанта, и пару минут рассматривал осунувшееся лицо Хенрика Ольгера. Альк плохо разбирался в медицине, но даже ему было понятно, что Ольгеру нужен лекарь. А еще - еда, тепло и мягкая постель. Неплохо было бы добавить к этому бокал сухого красного вина или горячего, только что сваренного грога. А вместо этого - тяжелая дорога, холод, неумело перевязанные раны... Альк был рад, что Ольгер спит. По крайней мере, он не мучился от боли.

Завтра они дойдут до той деревни, которую видели с горы. Если, конечно, ройту хватит сил подняться. Впрочем, за последний день Альк убедился в том, что тот нечеловечески вынослив.

Если лечь поближе к Ольгеру, они, возможно, не замерзнут, прагматически подумал Альк. Следом за этим ему вспомнился последний привал на пути к Ледяному клинку. Уставшему и отупевшему Свиридову та ночь казалась нереальной, словно сон. Неужели он действительно с таким волнением выгадывал момент, чтобы случайно оказаться рядом с ройтом на ночлеге? Он, наверное, сошел с ума. И еще Браэннворн... при мысли о моменте, когда Ольгер взъерошил ему волосы, Альк даже сейчас почувствовал внезапный жар и острую неловкость.

Если эти странности и правда означали то, о чем он думал - дело дрянь.

Альк покосился на бесчувственного Ольгера, и неожиданно подумал, что у него есть отличный шанс проверить свои подозрения на практике. Вполне возможно, что другой такой возможности у него уже не будет.

С минуту Альк с сомнением разглядывал Хенрика Ольгера, не очень представляя, как подступиться к задуманному "испытанию". Сердце у Алька колотилось так, как будто Ольгер мог вот-вот проснуться и каким-то образом понять, о чем он думает. "Давай!" - скомандовал себе Свиридов, и, поспешно наклонившись над мужчиной, торопливо поцеловал его.

Это было совершенно не похоже на его прежние поцелуи с Адой или безымянными курсистками-медичками. Какое уж там удовольствие, какая "страсть"!.. Единственным, что Альк испытывал в этот момент, было ощущение чудовищной нелепости происходящего.

Губы у Ольгера оказались обветренными и жесткими, как хвоя, на которой он лежал. Вблизи от Хенрика заметно пахло потом, порохом и кровью. За последние несколько дней на лице ройта выросла колючая щетина. В результате, хотя Альк предусмотрительно закрыл глаза, он все равно почувствовал себя довольно глупо.

Отодвинувшись от ройта, Альк открыл глаза и с облегчением вздохнул. Как и следовало ожидать, все - полный бред. И хватит с него этой чуши.

* * *

Проснулся Ольгер рано - несмотря на толстый слой сосновой хвои, ему показалось, что он спит на леднике. На рассвете они отправились дальше, и к полудню все-таки достигли небольшой деревни. К этому моменту Хенрику казалось, что мир вокруг него рябит и искажается, как воздух над огнем. К терзавшей его боли в искалеченных ногах добавился озноб и сильный жар. Мысли у Ольгера мешались, он больше всего боялся, что начнет бредить по-инсарски. Отправляясь в Белгмар в качестве разведчика, Ольгер не раз был ранен, но никогда прежде он не чувствовал себя так же паршиво, как сейчас. Предупредив Свиридова, чтобы тот держал рот на замке, ройт Ольгер успешно убедил заметивших их жителей деревни в том, что он был лейтенантом белгской армии. Впрочем, было похоже, что куда сильнее его слов на жителей деревни повлияло серебро, унаследованное Хенриком от погибших под завалом белгов.

Хозяйка приютившего их дома оказалась женщиной нелюбопытной. Она постелила ройту чистую постель, показала Альку, где находится колодец, и пообещала приготовить им поесть, после чего оставила их в покое. Ройта колотил озноб. Как в полусне, он отмечал, как Альк помогает ему снять мундир и сапоги и накрывает его одеялом. "Нужно сделать перевязку" - нерешительно сказал Свиридов. Ольгер кивнул, и стиснул угол одеяла зубами, чтобы не орать. Раздробленная голень болела так, как будто ее поливали кипящим маслом. "А стоило ли мучиться?.. - подумал он. - Судя по жару, рана воспалилась. Без врача я все равно умру, а врача нет".

Странное дело, всего несколько часов назад ему казалось, что самое главное - это добраться до деревни, а потом все будет хорошо. И вот, он наконец-то здесь, лежит на чистой простыне, под крышей, а не на холодной, смерзшейся земле - и думает только о том, а стоило ли так отчаянно сюда стремиться.