Белый огонь

— Я был молод. — В его голосе проскользнула грусть. — Беспечен и не всегда задумывался о том, о чем следовало. Я не понял. И они обе не поняли. Стыдились своей безграмотности. Того, что буквы не складывались в слова. Боялись, что Мелистат выгонит их из школы, лишит права учиться. Но маленький фокус моего друга позволил им ощущать уверенность, а их прекрасная память… их память позволяла запоминать десятки фолиантов, стоило лишь прочитать их вслух.

— Ложь, — мягко почти пропела Нэ. — Вот что было началом нашего конца. Маленькая ложь, которая привела сам знаешь к какому итогу. Рыжий всегда лгал и там, у Мокрого Камня, обманул меня. Он обещал, что они умрут, но тзамас выжили по его воле. Да. Я до сих пор таю обиду на него за тот вечер.

— И ты ушла.

— Да. Ушла. Его ложь, все возрастающая подозрительность Мелистата и просыпающееся безумие. Я ушла за границы замков Белого пламени, туда, где можно без оглядки на интриги драться с шауттами, искари и порождениями той стороны. А когда я вернулась, вы уже все вцепились друг другу в глотку, мир горел и бился в агонии. Знаешь, я почти уверена, что демоны все подстроили. Когда подсунули Рыжему смазливое личико, догадывались, чем все закончится. А то, что происходит сейчас…

— Знаю, — прервал ее Мильвио. — Всего лишь продолжение. Именно поэтому мы и встретились спустя столько лет.

— В тебе все еще живет вина.

— Я виноват в том, что произошло. Если бы не я, она осталась жива. Войны бы не было.

— Сомневаюсь, ну да ладно. Бесполезно спорить о том, что уже случилось и что нельзя изменить. Ты писал о девушке.

— Да. Она тзамас.

— Хм… ты влюблен, — после недолгого молчания промолвила Нэ. Дэйту показалось, что она улыбается и удивлена. — Она красива? Так же как любовь Рыжего?

— Они разные.

— Пусть так. Разные. Сильна?

— Да. Я доверяю ей, как себе.

— Опыт?

— Больше, чем у твоего лейтенанта.

— Его следует взять с собой. Научить. Двое тзамас лучше, чем один. Жаль, нет асторэ. И непонятно, что с моим учеником. А еще я чувствую, что ты был на Талорисе. Твои волосы до сих пор пахнут им. Как и волосы твоего друга. Кстати, он не спит все это время. Ты в курсе?

— Да. Сиор?

Дэйт ругнулся про себя, сел на лежанке, сказав:

— С вами вряд ли уснет хоть кто-то.

Старуха засмеялась:

— Не оправдывается. Мне нравится. Он знает? — В ее голосе послышалась угроза.

Это было бы смешно, если бы не то, что услышал Дэйт.

— Он друг, — мягко напомнил Мильвио.

— Друг. Ну тем хуже для него. Друзья вечно влипают в неприятности из-за других друзей. А у нас с тобой, мой друг, начинается серьезный разговор. Следует многое обсудить до утра. Не могли бы вы поискать себе другое место для ночлега, мастер Дэйт?

Четырнадцать рот переброшенного сюда с востока Третьего полка располагались вплотную к стенам Балка, в наспех построенных еще летом, но вполне добротных казармах. Здесь же выстроили конюшни, склады, кухни, кузницу и мастерские шорников. Остальные роты были расквартированы в городе или заняли свободные места в гарнизонах других частей.

Для его отряда выделили помещение, прямо возле Пуговичных ворот, в шаге от казармы стражи, в которой лейтенант устроил на ночлег южанина и фихшейзца, приказав людям Смолистого приглядывать за ними всю ночь. Эйрисл не питал к ним доверия, даже после произошедшего.

Да и понимал ли он, что вообще произошло? Завтра, когда появятся силы, следовало поговорить с чужаками и задать множество вопросов. Он знал, что «завтра» — крайне неудачное время. Куда хуже, чем «сегодня», ибо некоторые вещи требуется узнавать сразу, не откладывая, чтобы у допрашиваемых не появилось времени на обдумывание, сговор и прочее.

Но он слишком устал. Да и не хотел разбираться, кто его случайные спутники. Друзья, враги или просто люди, оказавшиеся не в то время и не в том месте. Он, как и многие в отряде, был уверен, что южанин что-то сделал — иначе никто бы не ушел со снежной равнины. Все бы достались Бродяге.

А это требовало к нему хоть толики благодарности. За спасенные жизни. Поэтому лейтенант оставил горного и треттинца в покое.

По крайней мере, на краткое время до рассвета. Попросил Говерта показать им, где можно переночевать, а сам отправился к командиру полка. Но тот вместе со Второй и Двенадцатой ротами уехал в Западный лагерь беженцев и вернуться должен был не раньше середины следующего дня. Эйрисл приказал убрать тело странного существа в ледник, а после отправился ужинать в трактир, из которого сделали столовую для солдат и гарнизонной стражи.

Слишком поздний час, так что за столами расположилось лишь несколько человек, все из его роты. Внутри было душно из-за натопленных печей, и Эйрисл снял шапку и куртку, а также верхний свитер, бросив одежду на лавку.