Белый огонь

Эйрисл покрутил шеей, чувствуя, что свитер из грубой шерсти скребет кожу. Его не покидало неприятное чувство. Слабая боль в области висков, а еще холодок, словно онемение, прямо под языком.

– Здесь Приграничный пояс, и живущие ко многому привыкли, в том числе и к войнам. Но вот к слухам, что идут вместе с беженцами, привыкнуть очень тяжело. Крестьяне напуганы.

Говерт буркнул:

– Никто не знает, где правда, а где вымысел. Мы не встречали этих созданий, командир. Хотя все о них только и говорят.

– И радуйся тому, что не встречали. Шауттов никто из нас тоже не видел, но ты же не станешь сомневаться, что они существуют?

– Шаутты это одно. А вот странные черные создания с горящими синим светом глазами, пожирающие плоть и уничтожающие всех, кто не может защититься? Плюющиеся магией? Захватившие несколько крепостей и замков в соседнем герцогстве? Скалзь, наполненный ими? А также другие города Горного герцогства? – Говерт нахмурился. – Все может быть, лейтенант.

Тион всхрапнул и едва ли не заплясал на месте, так что Эйрислу пришлось натянуть поводья.

– Да что с тобой сегодня такое?

– Кони нервничают с вечера. – Рыжий Алет сделал жест, призывая Шестерых на защиту. – Жаль, у нас нет собак. Они чуют зло.

Эйрисл вновь покосился на снежное поле, начинавшееся сразу за пустыми курятниками. Чувство боли усилилось. Отвел взгляд. Стало легче. Снова посмотрел, и слюна во рту внезапно стала кислой.

– Одолжи-ка мне свою пику, солдат.

Он взял протянутое ему оружие правой рукой, держа за середину древка, чуть наклонив узкий шилообразный наконечник вниз, и пустил Тиона шагом в сторону поля.

Десятка Говерта, пускай и не понимая, что задумал командир, не стояла сбившись в кучу. Рассредоточились вдоль границы поля и, оставаясь в седлах, взялись за луки, внимательно следя за происходящим. Причем трое из них заставили коней отойти чуть назад и повернулись в сторону опустевших домов, на случай если разведчики что-то пропустили.

Снега намело много, по лошадиные пястья, Тион шел неохотно и осторожно, громко нюхая воздух и напрягая уши. Эйрисл ткнул кавалерийской пикой вниз, почувствовал, как наконечник врезался в промерзлую землю. Несколько ярдов, и он опять проделал то же самое движение. С тем же результатом.

Теперь во рту словно лимон раздавили. И в этот момент Тион резко встал и больше не пожелал сделать ни шагу.

– Ладно, – нахмурился командир Четвертой роты. – Тогда поступим…

Он не успел сказать, так как под конем разлилось бледно-голубое свечение. Оно запульсировало в такт ударов сердца. Раз. Другой. Третий.

Крик сержанта, предупреждающий об опасности, прозвучал в миг, когда синий свет под снегом полыхнул и что-то черное поднялось из-под него.

Тион встал на дыбы, ударил выбиравшееся из снежной «берлоги» существо передними ногами. Затем рухнул на него всем весом, зло заржал, крутанулся вокруг своей оси, сильно вбивая копыта в поверженного противника, а потом прыгнул, словно заяц, в сторону, так, что Эйрисл, несмотря на все навыки опытного наездника, едва удержался в седле.

Конь пошел боком, тараща глаза, скалясь, хрипя. Лейтенант с силой ткнул пикой в человекоподобное создание, которое вставало на ноги, не чувствуя страшных ран, оставленных на нем жеребцом. Наконечник с трудом вошел вплоть, а затем древко сломалось.

Все вокруг полыхнуло синим, и на солдата надвинулись тени…

Кто-то кричал. Все время то же. На одной ноте.

– Мои глаза! Мои глаза! Мои глаза!

Эйрисл попробовал вздохнуть, но ощутил боль в ребрах и решил, что Тион рухнул на него, переломав все кости.

– Мои глаза-а!!. – Крик перешел в вой.

Он поднял веки, но с ужасом понял, что ослеп и вместо глаз у него лишь дробленое стекло, которое с каждой секундой все сильнее впивается ему в мозг. Хотел закричать, но вместо этого издал хрип, схватился пальцами за что-то липкое, ощутимое даже через перчатку, затем удар выбил из его легких весь воздух, и вновь пришли тени…

Среди тусклого снега поднималось яркое солнце. Его злой белый свет обжигал даже сквозь теплую одежду, оставлял на открытой коже раны, которые сразу же начинали кровоточить и дымиться, но боли, что удивительно, не было. Свет не разгонял тени, наоборот, сгущал их, делал резче и материальнее.

Они двигались вопреки всем законам. Ползли по снегу, и совершенно непонятно, кто их отбрасывал. У теней не нашлось хозяина, они сами по себе были чем-то, Эйрисл чувствовал это сердцем и стоял, забыв дышать.

Он смотрел, как они неспешно перемещаются. Искажаются, меняются, принимают различные формы и размеры. Он следил за ними неотрывно и завороженно, словно за ядовитыми змеями, которые с каждой секундой подбирались к нему все ближе и ближе, сужая круги.

Солнце стало ослепительным, выжигая глаза, и Эйрисл зажмурился, а когда открыл их снова, то тени уже слились в одну огромную, лежавшую на снегу фигуру, медленно колеблющуюся, дышащую, как гигантское морское животное, поднявшееся из глубин.

Нет. Не животное.

Чудовище.