Белый огонь

Время шло, и слуга уже начинал думать, что у болезненного джентльмена, нанявшего его за очень высокую плату, случился сердечный приступ, настолько неподвижным было его тело в течение последних нескольких часов. Но нет. Вялая рука шевельнулась и взяла стакан с водой. Налила немного в бокал с ликером, отчего желтая жидкость превратилась в мутноватую желтовато-зеленую. После этого человек поднял бокал, неторопливо отпил из него – глоток был долгим, – а затем поставил обратно на поднос.

И снова воцарился покой, а тени близящегося вечера протянулись еще чуть дальше. Прошло какое-то время. Рука снова шевельнулась, словно в замедленном просмотре, опять поднесла хрустальный бокал с ликером к бледным губам, человек снова сделал долгий, неторопливый глоток. Потом он взял книгу с поэмой. Снова тишина: человек погрузился в чтение, изредка переворачивая страницы. Предвечерний свет во всем своем блеске позолотил напоследок фасад виллы. Снизу сюда проникали звуки продолжающейся жизни: далекое столкновение голосов, сошедшихся в споре, плеск воды о борт яхты, двигающейся по заливу, чириканье птиц на деревьях, слабые звуки фортепьяно – кто-то играл упражнения Анона[7].

Наконец человек в черном костюме закрыл книгу, положил ее на поднос и обратил свое внимание на письмо. Продолжая двигаться так, будто он находился под водой, человек вскрыл конверт длинным полированным ногтем, вытащил письмо, развернул и принялся читать.