Белый олень

Я должна была этому помешать. Если умрет мой нынешний хозяин, как бы я ни была против его желаний, то связующие чары вернут меня предыдущему. Я снова стану принадлежать Лидиану. Он лично позаботился об этом, когда много лет назад швырнул под ноги племяннику. В этом случае я, может, и не превращусь в монстра, зато буду снова проходить через мучения, которые до сих пор являются мне в кошмарах. Лидиан вытянет наружу худшие мои страхи и подвергнет меня пыткам, удерживая меня на волосок от смерти, чтобы я изо всех сил цеплялась за нее. Но он бы меня не убил: был слишком высокомерным для такого, да и терять игрушку не захотел бы. Однако заставил бы бесконечно страдать.

Может, я и ненавидела запланированную для меня Сореном судьбу, но уж лучше я присоединюсь к нему на Охоте, где смогу попробовать сбежать, чем попытаю счастья с Лидианом.

Шаги начали удаляться, и я осмелилась напрячь свои чувства способом, не свойственным людям. Все живое обладает энергией, жизненной силой, однако гоблины и другие сверхъестественные существа могли распоряжаться ею как оружием. Для людей подобное было невозможно, их способности дремали до самой смерти. Мощь гоблина решала все: кто правил, а кто кланялся, кто жил, а кто умирал. Она сопровождала их повсюду как аура. Я была простым человеком, который не обладал собственными силами, однако спустя сотню лет начал улавливать силы других.

Еще одно качество, которое говорит о трансформации моего тела. Я отбросила эту мысль.

Аура Хелки была достаточно яркой, чтобы счесть ее серьезной угрозой, мощь Франца же была едва заметной и трепетала. Незнакомый гоблин, собиравшийся убить Сорена, обладал достаточными способностями, но я справлялась и не с такими.

Я дождалась момента, когда наши чувства соприкоснулись, и он понял, что жертва сама идет к нему в руки. Его голод, стремление убивать, жажда причинить как можно больше страданий стремительно росли, практически заставляя пускать слюни, словно собаку, почуявшую мясо. Гоблин постепенно замедлил шаг, отставая от собеседников, а затем прокрался обратно, всматриваясь в темноту и выжидая момент, когда можно будет броситься на меня.

Я выпрыгнула из щели в стене с грацией дикой кошки и приземлилась прямо на спину противника, застав его врасплох.

Какая небрежность! Даже я, человек, была способна зайти со спины. Что и продемонстрировала.

Эта мысль пронзила меня, будто ледяное копье, давая гоблину время прийти в себя.

– Так и подумал, что учуял твой запах. – Он рассмеялся. – Сейчас повеселюсь.

Я по-прежнему восседала у противника на загривке и ответила ему резким ударом камня по голове. Гоблин сплюнул, схватил меня, и мы оба свалились на пол. Монстр весил примерно на семьдесят фунтов больше меня, а еще обладал нечеловеческой скоростью и силой. Я не могла одолеть его. Им двигала лишь одна мысль: сражайся, убей, победи.

Сражение с противником вдвое больше себя всегда ставило меня в неравное положение, но еще много лет назад я усвоила, каким образом повернуть расклад себе на пользу. Я позволила гоблину взгромоздиться на меня, стараясь не обращать внимания на страх. Я не волк. Я не животное. Ему не удастся одолеть меня. Никто не может одолеть меня. Эти мысли придали мне сил, пока я выжидала, притворяясь мертвой.

Монстр же был слишком занят, пытаясь стянуть новую охотничью одежду, подаренную Сореном, и истекая слюной в предвкушении следующего гнусного действия, чтобы обращать внимание на меня.

Я напрягла бедра и ногами схватила изо всех сил гоблина за локти. Затем свела колени и поудобнее завела их под него. Мы впервые встретились взглядами: сумасшедшие синие глаза встретилась с моими зелеными. Затем я перекинула его через себя – в провал позади.

Я тяжело дышала, ярость постепенно выдыхалась. Ничего не болело, хотя ворот новой туники наверняка разорван.

Я села, стараясь успокоиться, и следила, как солнечные лучи меняют оттенок с оранжевого на красный, затем становятся фиолетовыми и, наконец, выцветают до серого. Я должна была ощущать усталость, но бегущий по венам адреналин придавал мне сил. Я не представляла, что сейчас делать: идти в свои покои было нельзя, так как спутники гоблина могли быть неподалеку. Кстати, я до сих пор не знала его имени.

Когда я выпрыгнула из укрытия в стене, гвоздь выпал и закатился в трещину. Я подняла его и повертела в пальцах. Я только что убила кого-то, чье имя даже не знала.

Я постаралась ощутить хоть что-то помимо нарастающей усталости и безразличия, но не смогла. Я не в первый раз убивала, чтобы выжить. Закрыв глаза, я потерла виски и попыталась отогнать стоявший перед глазами образ убитого гоблина, однако он стал только ярче.