Белый отряд

Воздвигнутый сэром Болдуином де Редверсом в былые боевые годы двенадцатого века, когда люди придавали большое значение войнам и очень малое – комфорту, замок Туинхэм был предназначен служить цитаделью, простой и бесхитростной, непохожей на те более поздние и роскошные постройки, где воинственная мощь укрепленного замка сочеталась с великолепием дворца. Со времен Эдуардов такие здания, как замки Конуэй или Карнарвон, уж не говоря о королевском Виндзоре, показали, что можно обеспечить и роскошь в дни мира и безопасность в дни войны. Однако сооружение, которым управлял сэр Найджел, хмуро высилось над Эйвоном, почти в том же виде, как его замыслили древние англо-норманны. Тут были просторные наружный и внутренний дворы, не мощеные, а засеянные травой, чтобы могли кормиться овцы и скот, которых пришлось бы загнать внутрь в случае опасности. Дворы были окружены высокими стенами с башенками и квадратной главной башней, мрачной, без окон, возведенной на высоком холме и поэтому совершенно неприступной для нападающих. Вдоль стен, окружавших дворы, тянулись ряды убогих деревянных хибарок и сараев с косыми крышами, служивших убежищем для лучников и ратников из гарнизона крепости. Двери этих скромных жилищ были по большей части раскрыты, и на фоне желтого огня, пылавшего внутри, Аллейн видел бородатых людей, чистивших свое снаряжение; их жены выходили на порог поболтать, не выпуская из рук шитья, и длинные черные тени женщин тянулись через весь двор. Воздух был полон женскими голосами и лепетом детей, и эти звуки создавали странный контраст с бряцанием оружия и непрестанными воинственными окликами часовых, доносившимися со стен.

– По-моему, отряд школяров мог бы удерживать эту крепость от атак целого войска, – заявил Джон.

– Я тоже так думаю, – поддержал его Аллейн.

– Нет, вы очень ошибаетесь. Клянусь эфесом, я видел, как в один летний вечер была взята более сильная крепость. Помню такую в Пикардии, название длинное, как целая гасконская родословная. Я служил тогда под началом сэра Роберта Ноллза, еще до Белого отряда; и мы крепко пограбили, когда взяли эту крепость. Я лично раздобыл себе большую серебряную чашу, к ней два кубка и щит из испанской стали. Pasques Dieu! А тут есть прехорошенькие женщины! Взгляните, вон та, на пороге! Пойду поговорю с ней! А это еще кто?

– Есть здесь лучник по имени Сэм Эйлвард? – спросил худощавый воин и, лязгая оружием, направился к ним через двор.

– Так меня зовут, приятель, – отозвался лучник.

– Тогда мне, наверное, незачем называть мое имя, – сказал тот.

– Клянусь распятием, это же Черный Саймон из Нориджа! – воскликнул Эйлвард. – Ну, как я рад тебя видеть!

Они бросились друг к другу и стали обниматься, словно медведи.

– А откуда ты взялся, старина? – осведомился лучник.

– Я тут на службе. Скажи мне, друг, это верно, что мы пойдем на французов? В караулке говорят, будто сэр Найджел опять собирается в поход.

– Вполне вероятно, mon gar [мой мальчик (франц.) ], судя по тому, как идут дела.

– Слава господу! – воскликнул Саймон. – Сегодня же вечером выберу золотую цепь, чтобы возложить ее на раку моего святого. Поверишь ли, я стосковался о походе, как девушка тоскует о своем милом.

– Значит, очень уж хочется пограбить? Так растряс кошелек, что не хватает даже на выпивку? У меня на поясе висит мешочек, товарищ, запусти туда пятерню и вытащи то, в чем ты нуждаешься. Мы всегда и всем делимся друг с другом.

– Нет, друг, я ищу не французского золота, а французской крови. Мне и в могиле не будет покоя, если я еще раз не выступлю против них! Мы, воюя с Францией, всегда действовали честно и справедливо – на мужчину шли с кулаками, а перед женщиной преклоняли колени. А как было в Уинчелси, когда их галеры напали на него несколько лет назад? У меня там жила старушка мать, она приехала туда, чтобы быть поближе к своему сыну. Потом ее нашли перед собственным очагом, проткнутую насквозь французской алебардой. А от моей младшей сестры, жены брата и ее двух детей остались только кучки золы среди дымящихся развалин дома. Не буду уверять, но мы не нанесли Франции очень большого ущерба, но женщин и детей мы не трогали. Итак, старый друг, сердце у меня горит, хочу опять услышать наш былой боевой клич, и, клянусь богом, если сэр Найджел развернет свое знамя, перед тобой человек, который будет рад снова вскочить в седло.

– Да, мы вместе хорошо поработали, старый боевой конь, – заметил Эйлвард, – и, клянусь эфесом, пока не умрем, мы еще поработаем. Но скорее мы налетим на испанского вальдшнепа, чем на французскую цаплю. Ходят слухи, что Дюгесклен с лучшими копейщиками Франции встал под знамена Кастилии с их львами и башнями. Но, друг, мне кажется, мы с тобой не решили один маленький спор.

– Клянусь богом, ты прав! – воскликнул Саймон. – Я и забыл. Ведь начальник военной полиции и его люди разлучили нас во время нашей последней встречи.