Белый отряд

Однако по другому борту сражение приняло новый и странный оборот. Борода-лопатой и его люди медленно отступали – их сильно теснили сэр Найджел, Эйлвард, Черный Саймон и охрана, стоявшая на корме. Шаг за шагом отходил итальянец, из каждой щели в его доспехах текла кровь, его щит был расколот, гребень шлема срезан, он уже не мог говорить, а только хрипел и задыхался. И все же он противился врагу с неукротимой отвагой, бросался вперед, отскакивал, его нога ступала уверенно и рука была тверда, он действовал с такой решительностью, словно готов был сразить троих сразу. Оттесненный обратно на палубу собственного судна и преследуемый десятком англичан, он оторвался от них, быстро пробежал палубу, опять перескочил на английский корабль, обрубил веревку, державшую якорь, и через мгновение был снова среди своих лучников. В то же время генуэзские матросы ударили веслами в борт английского судна, и между обоими судами появилась быстро расширявшаяся полоса воды.

– Клянусь святым Георгием, – воскликнул Форд, – мы отрезаны от сэра Найджела.

– Он пропал! – задыхаясь, промолвил Терлейк. – Скорее за ним!

И оба юноши прыгнули изо всех сил, стараясь попасть на уходящий галеас. Форд коснулся ногами края фальшборта, схватился за какой-то канат и подтянулся на палубу. Но Терлейк упал неудачно, прямо среди весел, и они отбросили его в море. Аллейн, пошатываясь, уже намеревался последовать примеру своих товарищей, но Хордл Джон вцепился ему в пояс и оттащил от борта.

– Да ты на ногах не стоишь, парень, куда тебе прыгать! – сказал Джон. – Посмотри, у тебя кровь капает из-под шлема.

– Мое место рядом с флагом! – крикнул Аллейн, тщетно стараясь вырваться из его рук.

– Подожди здесь, друг. Ты бы только на крыльях перелетел сейчас к сэру Найджелу.

И действительно, суда уже настолько отошли друг от друга, что генуэзец мог дать веслам полный размах, и пираты быстро удалялись от английского корабля.

– Господи боже мой, превосходный бой! – воскликнул Большой Джон, всплеснув руками. – Они очистили корму и попрыгали на шкафут. Отличный удар, милорд, отличный удар, Эйлвард. Поглядите-ка на Черного Саймона, как он неистовствует среди матросов! Но Борода-лопатой – смелый воин. Он собирает своих людей на полубаке. Вот он убил лучника! Ого! Милорд напал на него. Смотри Аллейн! Какая там свалка и как блестят мечи!

– Боже! Сэр Найджел упал! – воскликнул оруженосец.

– Опять вскочил! – проревел Джон. – Это только ложный выпад! Он тащит Бороду обратно. Оттаскивает в сторону. Ах, матерь божья, он проколол его мечом! Они просят пощады. Падает алый крест, Саймон поднимает знамя с алыми розами.

Смерть вожака действительно сломила сопротивление генуэзцев. Среди грома радостных кликов, раздавшихся и на желтом корабле и на галеасах, раздвоенное знамя взвилось на полубаке, и когда рабы-гребцы узнали волю своих новых хозяев, судно повернуло и медленно пошло обратно.

Оба рыцаря снова поднялись на свой корабль, и после того, как абордажные крюки были сброшены, все три судна выстроились в ряд. Среди вихря и грохота боя Аллейн слышал голос Гудвина Хаутейна, старшего шкипера, то и дело повторявшего: «Тяни носовой швартов, трави шкоты!» – и его поражало, с какой ловкостью и быстротой окровавленные матросы прерывали схватку, бросались к снастям и возвращались обратно. Теперь нос корабля был повернут в сторону Франции, шкипер расхаживал по палубе, и это был опять мирный моряк.

– У корабля досадные повреждения, сэр Найджел, – сказал он. – Пробоина – два элла в поперечнике, парус разорван посередине, и сквозь лохмотья просвечивает мачта, как лысина монаха. Я по правде не знаю, что сказать моему хозяину Уизертону, когда снова увижу Итчен.

– Клянусь апостолом! Было бы очень дурно, если бы мы подвели вас из-за сегодняшнего дела, – отозвался сэр Найджел. – Вы приведете в Итчен эти галеасы, и пусть Уизертон продаст их, из полученных денег возместит свой убыток, остальные же пусть сохранит до нашего возвращения домой, когда каждый получит свою долю. Я дал обет пресвятой Деве поставить ей статую из серебра в пятнадцать дюймов высотой в монастырской часовне за то, что ей угодно было послать мне встречу с этим Бородой-лопатой… Ибо он, насколько я могу судить, был очень отважным и мужественным человеком. А что с тобой, Эдриксон?

– Да ничего, достойный лорд, – ответил Аллейн.

Он снял свой шлем, который треснул от дубины нормандца. Но тут он почувствовал, что голова у него закружилась, он упал на палубу, изо рта и из носа хлынула кровь.

– Он может умереть, – сказал рыцарь, наклоняясь над юношей и проводя рукой по его волосам. – Я уже потерял сегодня очень храброго и верного оруженосца. И боюсь, что потеряю второго. Сколько человек нынче пало?

– Я подсчитал опознавательные значки, – отозвался Эйлвард, который вернулся на корабль вместе с сэром Найджелом. – Семеро винчестерцев, одиннадцать матросов, ваш оруженосец Терлейк и девять лучников.

– А у тех?

– Все убиты, кроме рыцаря-нормандца, он стоит позади вас. Что прикажете с ним сделать?