Белый пароход

В доме опять стало тихо. Слышалось только хриплое, прерывистое дыхание деда. Он сидел на приступке у плиты, стиснув голову трясущимися руками. И вдруг старик упал на колени и, вздевая руки, застонал, обращаясь неизвестно к кому:

– Возьми меня, забери меня, горемычного! Только дай ей дитя! Сил моих нет глядеть на нее. Дай хоть одного-единственного, пожалей нас…

Плача и шатаясь, старик встал и, хватаясь за стены, нашарил двери. Он вышел, прикрыл за собой дверь и там, за дверьми, глухо рыдал, зажимая себе рот.

Мальчику стало худо. Опять зазнобило. То в жар, то в холод кидало. Он хотел встать, пойти к деду. Но руки и ноги не слушались, голова налилась болью. А старик плакал за дверью, и во дворе снова бушевал пьяный Орозкул, отчаянно вопила тетка Бекей, умоляли, уговаривали их голоса Гульджамал и бабки.

Мальчик ушел от них в свой воображаемый мир.

Снова стоял он на берегу быстрой реки, а на другом берегу, на галечнике, стояли все те же маралы. И тогда взмолился мальчик: "Рогатая мать-олениха, принеси тетке Бекей люльку на рогах! Очень прошу тебе, принеси им люльку! Пусть будет у них ребенок", – а сам бежал по воде к Рогатой матери-оленихе. Вода не проваливалась, но и он не приближался к тому берегу, а как будто топтался в беге на месте. И все время умолял, заклинал Рогатую мать-олениху: "Принеси им люльку на рогах! Сделай так, чтобы не плакал наш дед, сделай так, чтобы дядя Орозкул не бил тетку Бекей. Сделай так, чтобы родился у них ребенок. Я всех буду любить, и дядю Орозкула буду любить, только дай ему своего ребенка. Принеси им люльку на рогах!.."

Чудилось мальчику, что зазвенел вдали колоколен. Он звенел все слышней. То бежала по горам мать-олениха и несла на рогах своих, подцепив за дужку, детскую колыбель – березовый бешик с колокольном. Заливался колыбельный колоколец. Очень спешила Рогатая мать-олениха. Все ближе и ближе звенел колокольчик…

По что это? К звону колокольчика присоединился далекий гул мотора. Где-то шел грузовик. Гудение машины нарастало все сильней, все явственней, а колокольчик оробел, телинькал с перебоями и вскоре совсем затерялся в шуме мотора.

Мальчик услышал, как, погромыхивая железом о железо, подъехала ко двору машина. Собака с лаем кинулась на задворье. На минуту колыхнулся в окне отраженный свет фар и сразу погас. И мотор заглох. Хлопнули дверцы кабины. Переговариваясь между собой, приезжие – судя по голосам, человека три – прошли мимо окна, за которым лежал мальчик.

– Сейдахмат приехал, – раздался вдруг обрадованный голос Гульджамал, и слышно было, как она заторопилась навстречу мужу. – А мы заждались!

– Здравствуйте, – ответили ей незнакомые люди.

– Ну, как вы тут? – спросил Сейдахмат.

– Да ничего. Живем. Что так поздно?

– И то скажи – удачно. Добрался до совхоза, жду-пожду попутную машину. Хотя бы до Джелесая. А тут как раз вот они к нам за лесом, – рассказывал Сейдахмат. – Темно по ущелью. Дорога – сама знаешь.

– А Орозкул где? Дома? – поинтересовался один из приезжих.

– Дома, – неуверенно ответила Гульджамал. – Приболел малость. Да вы не беспокойтесь. Переночуете у нас, место есть. Идемте.

Они двинулись. Но через несколько шагов приостановились.

– Здравствуйте, аксакал. Здравствуйте, байбиче.

Приезжие здоровались с дедом Момуном и бабкой. Стало быть, те устыдились приезжих, встретили их во дворе, как положено встречать чужих. Может быть, и Орозкул устыдится? Хоть бы уж не позорил себя и других.

Мальчик немного успокоился. Да и вообще ему стало чуть легче. Голову ломило меньше. Он даже подумывал, не встать ли и не пойти посмотреть на машину – какая она, на четырех колесах или на шести? Новая или старая? А прицеп какой? Однажды весной нынешней к ним на кордон заезжал даже военный грузовик – на высоких колесах и курносый, точно ему нос отрубили. Молодой солдат-шофер пустил мальчика посидеть в кабине. Здорово! А прибывший военный с золотистыми погонами ходил вместе с Орозкулом в лес. Чего это? Никогда такого не бывало.

– Вы что, шпиона ищете? – спросил мальчик солдата.

Тот усмехнулся:

– Да, шпиона ищем.

– А к нам еще ни один шпион не приходил, – грустно проронил мальчик.

Солдат рассмеялся:

– А зачем он тебе?

– Я бы гонялся за ним и поймал бы его.

– Ух ты, какой прыткий! Мал еще, подрасти.

И пока военный с золотыми погонами ходил с Орозкулом по лесу, мальчик с шофером разговорились.

– Я люблю все машины и всех шоферов, – сказал мальчик.

– Это почему же? – поинтересовался солдат.

– Машины – они хорошие, сильные и быстрые. И они хорошо пахнут бензином. А шоферы – они все молодые, и все они дети Рогатой матери-оленихи.

– Что? Что? – не понял солдат. – Какой это Рогатой матери?

– А ты разве не знаешь?

– Нет. Никогда не слышал о таком чуде.

– А кто ты?

– Я из Караганды, казах. В школе шахтерской учился.

– Нет, чей ты?

– Отца, матери.

– А они чьи?

– Тоже отца, матери.

– А они?

– Слушай, да так можно без конца спрашивать.

– А я сын сыновей Рогатой матери-оленихи.

– Кто это тебе сказал?

– Дедушка.

– Что-то не то, – сомневаясь, покачал головой солдат.