Белый пиар

Жору могли взять конкуренты. Тогда это глупо, бестолково и непонятно, зачем нужно. Нынче существуют гораздо более цивилизованные способы борьбы с конкурентами, нежели захват случайного охранника – пусть даже инкассатора. В арсенале устранения неугодных имеются наезды через налоговую инспекцию, налоговую полицию, таможню, газеты, милицию, пожарную охрану, санэпидстанцию, арендодателей, банк… К чему мелкие силовые пакости!.. Однако, на всякий случай, Кева прокачал вариант, что в исчезновении Жоры виноваты конкуренты.

Прокачал – и решил: нет, скорее всего, это не они. В стане коллег-соперников все было тихо и благостно.

Имелась, конечно, возможность, что инкассатора «Глобуса» повязала контора — ФСБ. Кевины связи в ФСБ не простирались столь высоко, как в милиции. И все-таки его информатор оттуда сообщил: «Скорее всего, это – не мы». Кева переспросил его: «Что значит: „скорее всего“? Какова вероятность того, что это игры вашей конторы?» – Его информатор подумал и ответил: «Не более чем десять процентов. На нашем корабле мне еще не все понятно. Есть и у нас всякие тайные трюмы и таинственные механизмы…»

Поэтому ФСБ исключать было нельзя…

И, наконец, существовал шанс, что исчезновение Жоры – случайность. (Хотя Кева слабо верил в случайности.) Имелось вероятие, что его замочили неожиданные неорганизованные отморозки. (Хотя трудно представить, сколько должно быть неорганизованных отморозков, чтобы справиться с глыбистым Жорой.) Однако Кева прокачал по своим оперативным каналам и данную возможность. И также убедился: не то. Скорее всего, случайные грабители здесь тоже ни при чем.

Тогда – кто при чем? Кто и почему?

…Размышления плюс бодрая езда на хорошей машине сократили время дороги. И подняли настроение Кевы.

Охранник у шлагбаума, ведущего во двор больнички, не устоял перед его русской полусотенной.

Сгорбившись над полуоткрытым оконцем «мерса», он подробно и подобострастно объяснил, как проехать к моргу.

К полуслепому зданьицу Кева подрулил со стороны, противоположной той, где толпились похоронные дроги и людишки в черном.

У неприметной дверцы курил санитар в куртке, наброшенной поверх белого халата. Щурился на блеклом зимнем солнце.

Кева вышел из «мерса», щелкнул замком-сигнализацией. Теперь санитар воззрился на него. Кева поманил его. Тот послушно подошел. Кева знал за собой способность: ему любили подчиняться люди.

– Надо одного жмура посмотреть, – врастяжку проговорил он.

– Че тебе здесь – планетарий? – лениво ответил молодой бритый санитар.

– Обсерватория!.. – хмыкнул Кева, достал из лопатника «пятихатку», дал охраннику. Тот торопливо сунул ее в карман халата. Важным умением было давать: так много, чтобы человеку не пришло в голову отказаться – и в то же время не настолько много, чтобы тот перестал тебя уважать.

– Фамилие? – спросил санитар.

– Ефимкин, – назвал Кева фамилию Жоры.

– Есть такой пациент, – удовлетворенно кивнул санитар. – Двойное огнестрельное. Пошли.

Он кинул на землю «бычок» и поперся вперед, в узкие двери.

* * *

Смрад в морге царил неслабый.

Тела, недавно бывшие людьми, были разложены на каменных столах посреди огромной комнаты и на каменных полках вдоль стен. Все – обнаженные. Мужчины, женщины. Некрасивые, старые, рыхлые. Почти у каждого трупа от подбородка к паху тянулся коричневый, грубый, кое-как зашитый шов.

Санитар подвел Кеву к тому, кто раньше был Жорой. Тот оказался единственным телом, сохранившим и после смерти свое человеческое величие. Даже расслабленные смертью, выделялись мощные мышцы груди. Сила угадывалась и в безвольно свесившихся до пола ручищах.

Ровно посредине Жориного лба имелось красное, круглое, ровное отверстие. Точно такое же – и в середине сильной груди. Грубого шва, как на остальных трупах, на Жорином теле не было.

– Его что, не вскрывали? – спросил Кева санитара.

– А на фига? Двойное огнестрельное. Половина мозгов вытекла.

Кева присел на корточки, принялся рассматривать свесившуюся закостенелую Жорину левую руку.

Два пальца на Жориной руке – мизинец и безымянный – были сломаны. На сгибе локтя виднелось три свежих ожога.

Кева выпрямился во весь рост.

Картина вырисовывалась очевидная: перед убийством Жору пытали.

В то же самое время. Женя

Сегодня Женя пришла в «Глобус» самой первой, в половине девятого.

Охранник в будке КПП – обычно сидевший бука букой – только что заступил и выглядел свежо и бодро. Он даже расщедрился на комплимент, обозвал ее «прекрасной ранней пташкой». От неожиданного комплимента Женя поморщилась. Тоже мне, прекрасную пташку нашел! Голова с недосыпа гудит, в глазах щиплет, физия бледная…

Пока офис был пуст, Женя сварила себе пол-литровую чашку кофе и укрылась в кабинете.

Довольно долго ее никто не беспокоил. Женя сидела, как мышка, но во все уши прислушивалась к офисным шумам.