Белый Пилигрим

– Так, все!.. Я понял! Понял!.. Белый Пилигрим – это ТЫ! Ты и есть этот несносный Пилигрим, заклепавший этот дурацкий мир!.. И вот только не говори, что я ошибаюсь!.. Не хочу слышать, что я ошибаюсь, вот так и знай! Потому что в любом другом случае… в том случае, если я ошибаюсь… ну конечно!..

Старик Волох мягко улыбнулся, и не было ни следа старческой беспомощности и брюзгливости в этой светлой улыбке.

– Ты так подумал? Ты это понял?..

– Да.

– Нет, мой мальчик, – отозвался он. – Не то ты говоришь. Ведь ты хотел сказать совсем другое, верно? Правильно? Потому что Белый Пилигрим – ЭТО ТЫ.

Тяжелый обух гулко опустился в основание моего черепа. Я ожидал этих слов, но не так же!.. Меня предательски шатнуло к шершавому борту гондолы, и Нинка поспешно схватила меня за руку. Я смотрел на улыбающегося старика. На его белую бороду и запутавшуюся в ней лукавую ухмылку.

– Белый Пилигрим – это ты, Илюша, – повторил он. – Ты ведь сам уже это понял, иначе я тебе и не сказал бы. Разве ты не заметил, что, поражая врагов боевой магией, я все время держался за тебя? За твою руку?.. Я использовал ТВОЮ силу, которую ты пока что не умеешь черпать. Отсюда и твоя слабость, еще бы, я вытянул из тебя столько жизненной силы, сколько нет и у всего войска нашего бедного царя-батюшки. Я помню, ты все время сетовал на бестолковое устройство нашего мира? Теперь ты знаешь, КОГО ИМЕННО следует упрекать в этом. Спроси себя самого, Илья. Потому что именно ты создал этот мир. И, как написано в твоем же «Словнике демиургических погрешностей», на седьмой день тебе, как всякому Творцу, неплохо было бы отдохнуть.

– А я что делал? – пробормотал я.

– А ты… – Он выразительно покосился на ненавистный портвейн, который мы с Макаркой, кажется, уже три раза выкидывали и три раза же снова, кряхтя и шаря по кустам, находили. Ну что ж… Седьмой день… Старик Волох может не договаривать.

…Пьянствовал!

2

Ну вот. Дожили. Я – Бог. Демиург, Создатель, Творец на отдельно взятой территории!! Мне только что об этом сказали довольно-таки вменяемым языком, и совершенно незаплетаюшимся, что в последнее время – редкость. Приходилось ли вам узнавать такую стыдливую подробность из собственной биографии о том, что вы – Бог? Полагаю, что нет. Если вы считаете, что с вами может случиться нечто худшее, чем внезапно узнать, что вы… вот вы – это самое… то вы ошибаетесь. Ничего хуже! Хотя, впрочем, не так трудно быть Богом, как то следует, скажем, из одноименного произведения братьев Стругацких…. Будете спорить? Даже с тем, кто оказался Творцом нового мира, хоть и довольно дурацкого и слепленного в чем-то откровенно халтурно? Ну-ну. Да я докажу, что почувствовать себя Богом может практически каждый, и все тут! Скажу больше: любой дегенерат может почувствовать себя Зевсом-громовержцем, когда одним мазком губки, пропитанной каким-нибудь «Фэйри», смахивает с лица земли (унитаза, мойки) целую цивилизацию микробов, имеющих развитую инфраструктуру и обзаведшихся таким институтом, как государство. А вдруг среди них найдется свой Геродот или Фукидид и красочно, подробно, велеречиво, томах этак в двадцати изложит историю ваших злодейств?

Не убедил? Ну что же, дело ваше. А я продолжаю развивать пикантные подробности моей личной биографии.

– И что же теперь делать? – спросил я.

– Очень просто. С нынешнего момента начинается настоящая война. И, чтобы остановить ее или вообще исключить возможность самого ее возникновения… нужно…

– Нужно?..

– Нужно найти Сердце Белого Пилигрима, великий Талисман. Кажется, тебе уже рассказывали о нем очень подробно. И даже обещали испепелить, если ты его не найдешь. Тут Трилогий Горыныч, конечно, погорячился… так как ты и есть Светлый, то… гм… Только ты и можешь найти Сердце. И – непременно сделать это ДО того, как Сердцем завладеет Темный!..

– Да что вы говорите какими-то ребусами и шарадами? – разозлился я. И какой же бессильной и нелепой выглядела эта злость. – Что это такое, ваше Сердце? С чем его едят? Н-ну?

– А ты сам написал об этом в своей книге тысячи лет назад. «Сосуд, наполненный нечестивостью и верой, любовью и ненавистью, безумием и светлым разумом; сосуд, полный горечи и яда, отравляющий жизнь, но разве можно жить без этой отравы?.. Напиток в нем – нежность и страх, горькая настойка белых лилий. И, чтобы враг не испил того напитка, разбей Сердце Пилигрима, ибо он создан для Тебя, и только Ты можешь обрести и утратить его… »

– М-да, – сказал Макарка Телятников, который, кажется, еще не допер, КАКОГО масштаба сцена разворачивается перед его осовелыми гляделками. – Напиток… Настойка белых лилий… на спирту… Кгрррм… Тут есть о чем подумать. Когито эрго сум [17]… Уффф!..