Белый пламень

Птиц, рыб, змей и других постояльцев планеты,

И горды тем, что техники знают секреты.

Но выносим за скобки мосты и дороги,

Нас преследуют те же простые тревоги:

Поиск пары, жилья, пропитанья семье…

Мы такие же точно, как все на Земле,

И отличны лишь тем, что себя восхваляем

И сильнее всех прочих свой мир разоряем.

***

Всё фантом, иллюзия, обман,

Не умней мы тех, что отпылали,

Те же пляски под чужой роман,

Идолов лишь только поменяли.

Мы, как всё живое на Земле,

Ищем путь прокорма и спасенья,

Хоть и увязаем в барахле,

Понапрасну разрушая звенья.

Рвёмся в глубь планеты и вовне,

В Космоса незримые пространства.

Свежей кровью жертвуем войне,

Создавая нелюдям богатства.

Те же боль, и ласка, и тоска…

Кто жирует, кто ни с чем остался…

Жизнь обычна, как во все века,

Только антураж в ней поменялся.

***

Это просто весна. И деревья раскроют ресницы.

И поднимут головки, пушась, полевые цветы.

Жизнь опять пролистает перечитанные страницы.

И проступят сквозь время забытые кем-то черты.

По спиралям событий, собрав всех ошибок богатства,

Жизнь раздарит возможность короткого, сложного, «быть»,

И несметности видов сплетая в единые царства,

Будет новые сбои к грядущим подвижкам копить.

Это всё уже было. Но мы не читаем посланья.

От нуля к бесконечности – наша простая шкала.

И регистры угроз, и осколки ушедшего знанья,

За догадки да мифы гордыня людей приняла.

Это просто весна! Возрождение, но не начало!

В книге вечности мы лишь мелькающий мелкий фантом.

Надо вникнуть во всё, что из прошлого нам прозвучало,

Чтобы вновь от горшка не начать развиваться потом.

***

Были здесь болота, да пустыни,

Осыпи, лишённых леса, гор,

Не для всех доступные святыни,

Порождали тыщи лет раздор,

Зимнего дождя питала милость,

Иссушал песок сквозь летний жар…

За волной волна перекатилась,

Возвратив в страну бесценный дар.

Нет его дороже на Планете,

Не измерить ни в какой цене:

По миру раскиданные дети

Возвратились, жизнь вернув стране.

Зеленеют пальмы и оливы,

Вновь по склонам гор растут леса,

Солнцем позолоченные нивы,

Вузов и заводов корпуса,

Мчат дороги между городами,

Сеть мостов, развязки автострад…

Аисты над рыбными прудами,

Как авиалайнеры, кружат.

***

На колбасных деревьях несъедобны колбасы.

И из пуха хоризий модных тканей не ткут.

Но растят здесь бананы, киви и ананасы,

И ещё с два десятка разных фруктов растут.

Приезжайте, неспешно базаром пройдитесь,

Посетите в пустыне овощные поля,

И конечно же сами во всём убедитесь:

Лишь на труд отвечает, отзываясь земля.

Пусть Израиль на карте не больше монетки,

Здесь цветут дикоросы, как в пышных садах,

И дороги украшены, словно виньетки,

В разноцветной листве и прекрасных цветах.

Здесь на фикусах доллары не прорастают.

Деревца все в футлярах, чтобы вырастить лес…

Вы не слушайте, что там другие болтают.

Без работы и веры не бывает чудес.

***

Когда на город падают ракеты

И замирает на мгновенье жизнь,

Искать нелепо мужества секреты,

Твердя, давно нелепое: «Держись!»

Война иль нет, а быт всё также длится,

И надо есть и пить, растить детей…

И ничего назад не возвратится,

Никто нам не добавит этих дней.

Мораль террора ненависть лелеет,

Своим законом только силу чтит.

Что дети им?! Чужих кто пожалеет,

Держа своих вокруг себя, как щит?!

Им пояса шахидов одевают,

В их школах оружейные склады…

Их детство беспощадно обрывают

И говорят, что смертью их горды.

Сирены воют. Вновь по нам стреляют.

Трудны пути в конфликте застарелом…

Но всех, кто план террора разделяют,

Зову пожить в Сдероте, под обстрелом.

***

Вобрал Тель-Авив в себя всякого люду,

Дома, как застывшие страницы истории.

На улице Вашингтон растут вашингтонии

И запахи кофе, как в городе всюду.

Здесь каждая улица вектором тянется,

От прошлых событий к грядущему времени,

И нам не всегда разгадать эти таинства,

Как стёртые знаки давнишнего племени.

Он, вверх разрастаясь, во всю обновляется,

Развязки дорожные, рельсы трамвайные…

И тот, кто здесь побыл, на всю жизнь влюбляется

В его колорит и улыбки случайные.

***

Утренняя улица беспрестанно движется.

Бусинами транспорта лента трассы нижется.

Жалюзи и двери щёлкают замками.

Тротуары полнятся стульями, столами.

Снова наполняются золотом витрины.

Занимают, под товар, стены, магазины.

Пробок плен по мостовой.

Нарастает влажный зной.

Небо сыплет свет лучистый.

Просыпаются туристы.

Люд рабочий, деловой,

Разбавляется толпой.

Голоса, рингтоны, пенье…

Убыстряется движенье…

Город к жизни пробудив,

В день вступает Тель-Авив.

***

Над Тель-Авивом небо голубое

И запах кофе улицами вьётся,

Искрясь, мерцая звёздами в прибое,

Рыб в серебро окрашивает солнце.

Гроза ночная задержалась в лужах,

Эстампы зданий размножая водами.

И словно рой пчелиный, всюду кружат

Туристы, кучно, за экскурсоводами.

По трассам транспорт крутит карусели.

Громады фикусов аллеями царят.

Как луны светят цитрусы, дозрели.

Год девятнадцатый, начало ноября.

***

Город светом пыхает спросонок,

Предрассветный сумрак на часах,

И растёт, словно во сне ребёнок,

К цаплям кранов в синих небесах.

Небоскрёбы, как грибы, плодятся

На коммуникациях грибниц.

Гроздья автотранспорта роятся,

В пробки встав у городских границ.

Пеший люд вокзалы заполняет

Пёстрой, разномастною толпой.

Утро потихоньку начинает