Белый плен

– С чего такая уверенность? Ты принимаешь противозачаточные таблетки?

– Нет, – с раздражением ответила она. – А если бы и так, то одну я уже пропустила. А завтра утром ещё одну, потому что у меня нет привычки таскать блистер с пилюлями в кармане.

– Так и с чего такая уверенность?

– А с чего такой ажиотаж? Если ты опасаешься, что я могу быть чем-то заражена…

– Я так не думаю и не это подразумеваю, – перебил Кристиан, не сводя с нее глаз. – Я спрашиваю, почему ты уверена, что после сегодняшней ночи не забеременеешь?

– Во-первых, я этого не хочу, а от желания зависит многое! Во-вторых, мой цикл вот-вот подойдет к концу и если тебе неизвестно, что это такое и как это работает, поезжай к дороге, поймай сигнал и поищи в Интернете ответы на интересующие тебя вопросы!

– Тогда это ничего не меняет. Ты по-прежнему можешь забеременеть.

– С чего такой шум? – вспыхнула Кристина. – Я объясняю тебе, что нет причин для паники, но ты всё равно делаешь из мухи слона! Если бы я только знала, чего Кристиан Алмазов боится, как огня, я бы тебя в эту комнату не впустила!

– От ответственности я никогда не бегу, – ответил он, глядя ей в глаза. – Но я не горю желанием быть тем, кто станет причиной резких перемен в твоей жизни! Но если это и случится, бегство будет последним, что ты от меня увидишь!

Синие глаза подернулись поволокой молчаливого оцепенения. Он увидел, как вздрогнули полные губы, поцелуй которых мог бесконечно сводить с ума.

– Я поняла… Я поняла, – заикалась Кристина. – Ты что, переживаешь за свой имидж? Опасаешься, что если девушка, с которой ты переспал, забеременеет, то… ты лишишься привычной свободы? Кристиан, мне ничего от тебя не нужно! И я, черт возьми, не забеременею!

– Почему ты говоришь так, словно вот-вот и у тебя начнется истерика?

– Потому что она начнется, если ты не перестанешь вести себя, как осел! – вскрикнула она с таким отчаянием, что ему сделалось невыносимо совестно. Кристина едва не плакала, обнимала себя за плечи и смотрела на него так, будто он нарочно издевался над ней. – Всё было потрясающе, пока ты не включил свою запоздалую гиперответственность! Мне и без того… – она осеклась. С трудом сглотнула, взгляд замешкался. – Я хочу, чтобы эта ночь осталась в моей памяти, Кристиан! Но этими нелепыми рассуждениями ты только всё портишь!

– Это всё потому, что я считаю себя безответственным кретином, который не смог включить голову в самый ответственный момент.

– Если бы ты это сделал, эта ночь стала бы самой худшей в моей жизни. Потому что, как я вижу, с этой «головой» ты превращаешься в бесчувственный сухарь, которого заботит только его персона.

– Знаешь, я впервые встречаю девушку, которой удается играть на моих нервах, как на пианино! Как ты можешь с такой легкостью относиться к вещам, которые могут внести существенные коррективы в устоявшуюся жизнь?

– А чего же ты только сейчас об этом печешься? – повысила она голос в ответ. – Не надо было значит вообще прикасаться ко мне, раз ты так пасовал перед «существенными коррективами», которые могут с нами произойти!

– Я не пасую! Ясно тебе? Но мне было бы куда спокойнее, если бы и ты сейчас проявила должную серьезность!

– Зачем? Ты это с успехом делаешь за двоих! Впрочем, знаешь, бог с тобой! Тебе это удалось! Ты испоганил всё, что могло бы стать для меня хоть каким-то утешением! Очень тебя прошу, покинь эту комнату, – опустила она голову, указав ему на дверь. Но Кристиан продолжал сидеть всё в той же позе. – Пожалуйста.

– Я впервые потерял голову! – признался он, желая объяснить ей причину своего поведения. – И, осознав это, я, очевидно, впал в состояние шока. Ты была права, я предпочитаю всё держать под контролем. Я никогда не позволял себе забыться с девушкой настолько, чтобы пренебречь средствами защиты. Перемены не нужны ни тебе, ни мне. Это просто беспокойство.

– Я ведь сказала, что всё в порядке, – повторила Кристина уставшим полушепотом. – Ты сам говорил, что нам нужно наслаждаться этим моментом вдали от…

Её нежное личико исказила болезненная гримаса. Кристина поднесла ладонь к ране, издав тихий стон. Кристиан тут же подскочил с кровати и, не задумываясь, взял её на руки.

– Ты устала, – прошептал он, опустив её на кровать. Такая легкая, как перышко, она буквально соскользнула с его рук. – Позволишь мне обработать рану?

– Если ты вернешь мне беззаботного Кристиана, который не станет рассуждать на бессмысленные темы. Или просто помолчишь.

Вернуть ей Кристиана. Он впервые слышал эту фразу и уже понимал, что она ему очень нравилась. Как будто прошло не двадцать с чем-то часов, а несколько лет, в течение которых он ни разу не дал ей усомниться в себе.

– Хорошо, – полушепотом сказал он, убрав с её лица шелковую прядь, – только пообещай мне кое-что.

– Кристиан, – тихо взмолилась она, очевидно, действительно устав от его нытья. – Между нами нет и не должно быть никаких обещаний.

– Я знаю. Но одно ты должна мне, – поднял он бровь.

– Я должна тебе? – удивилась Кристина.

– Разумеется! – скрывал он подступившее веселье. – Я тебя спас, забыла?