Белый раб

— Разница между нами довольно значительна, — ответил мистер Телфер, — но ваш вопрос не удивляет меня. С тех пор как начались волнения, нас всё больше смешивают, считая, что ненавидеть рабство — это уже значит быть мятежником и посягать на благосостояние южных штатов. Между тем мы, колонизационисты, согласны и с тем, что зло, причиняемое рабством, велико, очень велико и что наш долг перед нами же самими, перед нашими детьми и перед всем населением, белым и чёрным, требует принятия каких-то чрезвычайных мер для уничтожения рабства. Но мы не видим возможности освободиться от этого зла, пока негры останутся среди нас. В Америке очень распространено мнение, что две расы не могут жить вместе и на равных правах, во всяком случае две столь различные расы, как белые и негры. Считают, что, пока негры пребывают среди нас, либо они должны оставаться нашими рабами, либо они поработят нас. Наш покойный президент Джефферсон выразил это общее мнение, сказав, что рабы у нас как волк, которого держат за ухо — и держать опасно и отпустить опасно. Надо сказать, что я лично — и, я думаю, многие из моих друзей-колонизационистов согласятся со мной — стою на другой точке зрения, Мне кажется, что волк — это мы, белые, а несчастные негры — это ягнёнок, которого мы схватили за ухо, на при желании всегда могли бы отпустить без всякого риска для себя.

Почему бы нам не предоставить неграм такую свободу, какую получили ирландцы или немцы? Беда в том, что наш народ настолько закоренел в своих предрассудках, что проповедовать этот взгляд бесполезно. Любой белый человек, даже самый нищий, ничтожный и подлый, возмутится при одной мысли об этом. Чем низменнее, грубее и ничтожнее белый, тем больше он настаивает на своём естественном превосходстве над неграми и тем больше негодует, когда «чернокожим» хотят дать свободу. Наша колонизационистская система считается с этим непреодолимым предрассудком. Мы предлагаем, перед тем как освободить рабов или одновременно с освобождением, вывезти их из страны. Этот план многие считают совершенно нереальным, и даже мы сами, хоть мы и верим в него, понимаем, что осуществлять его, во всяком случае на первых порах, можно лишь постепенно, и благодари этому он не должен вызывать особенной тревоги. Было позволено даже расписывать в самых ярких красках зло, приносимое рабством, и решительно выступать против него, поскольку в этих выступлениях видели лишь выражение отвлечённых взглядов и личных чувств. Считали, что, как бы ни велико было это зло, на избавление от него, пока обе расы останутся по-прежнему жить бок о бок, нет никакой надежды.

Однако аболиционисты не посчитались со всеми этими ограничениями. Первое, что они сделали, они объявили, что владеть рабами — это грех, несовместимый с понятиями христианина. Правда, было время, да и не так уж давно, когда большая часть южных рабовладельцев просто посмеялась бы над подобным утверждением. Тогда только отдельные лица выдавали себя за христиан, в то время как многие другие откровенно заявляли, что не верят в бога. Но стараниями различных сект христианская религия за последнее время широко распространилась в наших краях, и сказать нашим плантаторам, что они не христиане, значит задеть, их за живое. Даже тот факт, что нас это в такой степени раздражает, заставляет меня сделать вывод, что мы чувствуем истинность этих слов.

Притом те же аболиционисты говорят: ваши рабы имеют право на свободу, и ваш долг их немедленно освободить. А когда вы это сделаете, вам нечего беспокоиться о последствиях; выполняйте его, а об остальном позаботится бог. Но ведь это же совсем другое дело. Совсем не одно и то же: сказать что-нибудь всерьёз или только для красного словца, прикрываясь разными трескучими фразами. Ведь это же разные вещи: применять свой принцип только к другим или — к себе самому! Наши уважаемые южные демократы добрых полстолетия твердили о том, что все люди рождены свободными и равными, — истину эту они положили в основание всей своей политической системы; а теперь, когда их просят уже не просто так, не в шутку, а по-настоящему, применить их же собственную теорию на практике, видите, волк оскалил зубы!

— Из этого вы можете заключить, что я отнюдь не разделяю столь дикого предубеждения против аболиционистов, примеров которого вы по приезде сюда видели уже немало, — добавил мистер Телфер. — Помимо, газеты, о которой я говорил, они прислали мне немало своих изданий. Я внимательно все их прочёл и могу с уверенностью сказать, что общераспространённое обвинение их в том, что они подстрекают рабов к восстанию, совершенно необоснованно. Восстание, которое они пытаются поднять и которого Комитет бдительности больше всего боится, — это восстание совести христианина против чудовищных злодеяний рабства.