Белый реванш

Уже в первый рейс «Пульсар», кроме лунного челнока, оборудования базового лагеря и команды из трех будущих селенитов, доставит на наш спутник специализированный комбайн для добычи гелия-3. Солнечный элемент, уникальное топливо для термоядерных реакторов гелий-3 не дает ни радиации, ни жесткого нейтринного излучения, ни вредных продуктов. У него только один недостаток – на Земле этот изотоп практически не встречается, зато на Луне в верхнем слое грунта он содержится в промышленных масштабах. Ради такого приза, по сравнению с которым меркнут все сокровища сказочного Эльдорадо, и реализуется лунная программа.

Шумилову было известно, что сразу после завершения первого лунного рейса начнется строительство второго корабля. А уже затем, после практического испытания первых ядерных космолетов, специалисты НПО «МиГ» обещают построить улучшенную модель, специально для межпланетных экспедиций.

Наконец тяжелый самолет взревел моторами. Долгий разбег почти до самого конца взлетной полосы, и машина поднялась в воздух. Постепенно тающая в небе «Мрия» удалялась от аэродрома с медленным, неторопливым набором высоты. Вот серебристая точка повернула направо. Самолет шел по огромной спирали, с каждым витком поднимаясь все выше и выше. Теперь остается только ждать. Машина должна подняться до десяти с половиной километров, разогнаться до максимальной скорости, и уже там, в разреженной атмосфере высоко над Землей, со спины носителя стартует космолет.

– Павел Николаевич, а вы не помните, кто сегодня полетел? – неожиданно поинтересовался Серко.

– С Плесецка и Крыма – никто. Корабли ведут автоматы. А с Байконура – Юрковский и этот, как его… коренастый такой, лицо у него простецкое.

– Не помните, – грустным тоном констатировал министр. – Кроме Юрковского, в экипаже «Пульсара» Гнедых и Быков.

– Действительно, как это я забыл?

– А вы и не знали. Мы же не интересуемся именами пилотов рейсового аэробуса. Так и должно быть – герои-первопроходцы превращаются в представителей обычной профессии.

– Вы правы, – с улыбкой произнес Шумилов, – сейчас космонавты – это просто извозчики, монтажники и лаборанты. Прогресс, однако.

Серко своей импровизацией, сам того не подозревая, подтолкнул Павла Николаевича к одной мысли.

– Надо будет памятник поставить в честь Первой Лунной. Виктор Петрович, запиши, – Шумилов повернулся к своему секретарю, до этого момента спокойно созерцавшему окрестный пейзаж.

– Не рано ли? – усомнился Серко.

– Не рано. Пока эскиз нарисуют, пока утвердят, пока отольют и установят, время и подойдет. Да, прямо завтра с утра пригласите ко мне Глазунова. – Премьер вовремя вспомнил известного художника, создавшего памятник князю Святославу в Киеве и руководившего разработкой внутреннего интерьера помпезного Храма Александра Невского в Риге.

Дав секретарю задание, Павел Николаевич с чувством выполненного долга направился к стоящему на летном поле «уазику». Пора заглянуть в ЦУП, дождаться выхода всех трех кораблей на орбиту, поздравить разработчиков и конструкторов с успехом. Подписать представления к наградам, куда уж без этого? И можно будет возвращаться в Москву. Вон и правительственный «Ту-304» стоит у заправочного терминала, готовится к полету. От банкета в ЦУПе Шумилов решил отвертеться, и без того работы непочатый край.

– Ходим на причал провожать корабли, – с грустью в голосе негромко проговорил Серко, сегодня его явно тянуло на романтику.

– А самому слабо в космос полететь? – резко повернулся к нему Шумилов.

– Так там же отбор! – начал было Владимир Кузьмич и осекся. Видно было, как он напрягся, проверяя тонус мышц, затем вынул из кармана рублевую монету. – И эх!!! – Пальцы министра побелели, лицо побагровело, на лбу вздулись вены. Затем Серко с довольной улыбкой протянул Шумилову согнутую скобкой монету. – Можно и в космос. Взлет я выдержу. Все одно, скоро повод появится – на гелиевые прииски с инспекцией съездить.

– А мне только лет через десять удастся, – грустно заметил Павел Николаевич. Вспомнился Пермский НИИ и бесшумно скользящие над полом аппараты. Опытные образцы ребята быстро изготовят, но с внедрением придется подождать. Пока расход энергии снизят, пока схему до ума доведут, еще много этих «пока». До серийного производства лет десять, не меньше. До тех пор придется держать разработку за семью печатями, под неусыпным надзором гэбистов, дабы конкуренты не пронюхали и не сняли сливки.

Уже в самолете, на полпути к Москве, премьер получил по электронной почте свежую сводку из Азии.

– Да-а, упустили момент, – выдавил из себя Павел Николаевич, усиленно скребя пятерней затылок. Казавшаяся всего неделю назад рядовой инфекцией лихорадка Шилдмана уже косила целые города. Счет жертвам шел на десятки тысяч. Общий прогноз на развитие ситуации мало отличался от знаменитого творения Иоанна Богослова – «Апокалипсиса». Такими темпами эпидемия истребит все население региона и покатится дальше. Через три года на планете останется всего несколько сотен тысяч человек. На цивилизации и человечестве можно будет ставить большой жирный крест.