Белый саван

Лошадь останавливается. Да не стой ты, ослица, придется ведь взбираться на самую вершину. Лошадь упрямится, ржет, взвивается на дыбы, грызет поводья, морда у нее в пене, желтые зубы оскалены, Медведенко охаживает ее кнутом, лошадь брыкается и едва не переворачивает повозку. Учитель успевает схватить ее за удила и яростно хлещет кнутовищем прямо по морде — в глазах бедного животного кровь и испуг. Лошадь сипло ржет, храпит и не трогается с места. Медведенко цепляется за спицы колес — черт бы побрал это солнце, оно сводит с ума. Лошадь наконец успокаивается, но добраться туда до вечера все равно не удастся, они никогда так и не доедут до курганов.

Сладкий, удушливый запах сочится из плохо сколоченного гроба, лошадь не выдерживает, дергает повозку и пускается рысью. Медведенко падает на землю, мимо лица скользит юркая зеленая ящерка, сухие стебли царапают кожу, он вскрикивает, поднимается, бежит следом.

Лошаденка маленькая, повозка маленькая, человек маленький, курганы все ближе, о, как зверски печет солнце, так им не добраться до вечера, так им никогда не доехать.

1950 год.

От переводчика

О подлинном таланте всегда говорить невероятно трудно. Одно дело — литературоведческое исследование, критическая статья, и другое — высказать вслух слова любви, потрясения и печали вослед сгинувшему в безвестности настоящему писателю и настоящему человеку, так, пожалуй, и не вышедшему к своему читателю.

Антанас Шкема родился в 1911 году в Литве. Изучал медицину, право, закончил театральную студию. С 1936 по 1940 год работал в Каунасском драматическом театре актером. С 1940 года перебрался в Вильнюс, где сначала был актером, затем директором театра. Когда в 1944 году в Литву во второй раз вошла Красная Армия, Шкема бежал на Запад, прошел лагерь для перемещенных лиц в Германии. С 1949 года наконец обосновался в США. Работал лифтером. В 1961 году погиб в автокатастрофе. Таковы скупые даты этой трагической биографии. За ними — сломанная судьба, жизнь на чужбине, непонимание, неуспех, нестыковка со своим временем.

Антанас Шкема… Antanas Šкéma… AS… Это имя, на которое словно бы наложен тайный запрет; тогда, в прошлом, запрет этот был, впрочем, явным, ну а теперь новые времена, новые помыслы и устремления, сегодня опять не до него. Разные причины, но страшно то, что суть та же. Что это? Рок?.. Возможно. И только я, невольный соучастник этой длящейся во времени и пространстве трагедии — трагедии непризнания и отверженности достойного, на изломе прогорклых и ветреных дней не устаю повторять: спасибо, что выпало прикоснуться к чужим словам, опалившим мне губы и душу, спасибо, что был такой писатель и такой человек, странник в ночи, беззвездной и безотрадной, спаси… Встреча с таким автором для переводчика — величайший дар, провидение, благая весть, прозрение. Именно в таком писателе всю жизнь ощущаешь «смертную надобу». Горько, что для самых нужных и самых любимых не дано почему-то сотворить чудо.

Сегодня произведения Антанаса Шкемы публикуются на родине, в Литве, и за ее пределами. И надо сказать, сила этого таланта открывается читателю сразу, с первой строки. Сплав музыкальности и художнического дара придает его текстам особую зримость, а обретенный актерский опыт, очевидно, довершает огранку: роман «Белый саван» и повесть в новеллах «Солнечные дни» на редкость кинематографичны. И в то же время это литература в прямом смысле слова. О любви и отчаянии. О жизни и о смерти.

Возвращение же доброго имени, извлечение таланта из тьмы забвения есть справедливость, а литовский писатель Антанас Шкема заслужил признание читателей уже более чем полвека назад.

Наталия Воробьева