Белый шаман (СИ)

Со шкурками пришлось побегать. Лавочники вокруг соборной площади нагло пытались надурить пришлого охотника. Ну, да Бог им судья. Вспомнилось, что неподалеку от пристани видал здоровенный барак с вывеской «Мануфактурные склады купца 2-й гильдии Жернакова Е. А.». Туда и направился. Шустрый приказчик с бегающими глазками, раздувшись от собственной важности, поначалу тоже начал плести кружева, явно пытаясь обмануть. Пока не появился, по всей видимости, хозяин.

Высокий худощавый мужчина в костюме с иголочки, больше похожий на университетского преподавателя, чем на купчину. Вроде мелькало его лицо сегодня утром в храме среди городских шишек. Деловой, быстрой походкой он буквально ворвался в помещение, заряжая своей энергией работников. Беззаветные труженики, до этого едва шевелившиеся, словно сонные мухи, тут же забегали, засуетились, изображая кипучую энергию и неподдельное рвение.

— Прошка, прохвост, опять?! — сердито бросил он, подходя к нам. — Брысь отсюда, паскудник! Работай, иди.

— Да как можно, Евграф Лякснадрыч, — обиженно запричитал приказчик, тут же став маленьким и незаметным. Тут мягкий и интеллигентный с виду мужчина зыркнул на хитрована так, что того буквально ветром сдуло. И тут же повернулся ко мне:

— Жернаков, Евгаф Александрович, купец 2-ой гильдии[i], ­– представился он, протягивая мне ухоженную ладонь.

— Уколов, Дмитрий Никитич, — представляюсь ему в ответ, недоумевая, с каких это пор купчины лично простых охотников обслуживать стали. Такое и в наше-то время невозможно представить, вернее, теперь уже то, но не суть важно. В общем, странно все это.

— Надуть пытался? — у него было действительно располагающее к себе лицо и обаятельная улыбка. Да вот, я только что видел, как из-под этой мягкой любезной обертки выглядывал настоящий хищник.

— Работа у него такая, — пожимаю плечами.

— В чем-то Вы и правы, Дмитрий Никитич, — он качает головой, — Да вот только надо знать с кем и как, я ему за это деньги плачу. Неплохие, кстати.

Черт побери! Он меня за кого принимает? За переодетого князя?

— Позвольте глянуть? — он показывает на так и оставшиеся у меня в руках шкуры.

— Пожалуйста, — протягиваю ему соболя и белку. Жернаков берет шкурки и разглядывает их, отойдя к окну.

— Сколько Вам давал за них этот проходимец? — он смотрит на меня, прищурившись.

— За белку — 50 копеек, за соболя — 3 рубля.

Щека у купца дергается, потяжелевший взгляд устремляется на дверь, за которой скрылся незадачливый Прошка.

— Приношу извинения за своего человека. Он будет наказан, — играет скулами купец, — А сейчас, если Вы не против, прошу ко мне в кабинет. Посмотрим, что у Вас есть еще.

От Евграфа Александровича я вышел без шкурок, с приварком в 50 рублей и одетый с иголочки словно франт. Длинный темно-серый сюртук поверх жилета тоном светлей, добротные брюки, заправленные в высокие гармошкой сапоги, светлая рубашка с воротничком стойкой. Пара таких же вместе с комплектом нижнего белья и остальной моей одеждой лежала в прикупленном тут же саквояже. Картуз. Похожий носил когда-то Жириновский. Прям лубочный преуспевающий молодой человек мещанского сословия. Обошлось все это удовольствие почти в 150 рублей, но оно того стоило. Ну и договорился с Жернаковым, что меха, случись такое, буду сдавать только ему. А значит, без денег не останусь в любом случае.

Странно теплое отношение купца ко мне прояснилось практически сразу же. Являясь попечителем церковно-приходской школы, Жернаков видел, как я вчера в храме беседовал с отцом Федором. А после того, как батюшка увел меня в свои покои, купец сделал выводы­, что человек я не простой. А если точнее, он подумал, что я один из братчиков-ревнителей Братства Святителя Дмитрия[ii], митрополита Ростовского, в рядах которого состоял и сам Евграф Александрович. Ну а протоиерей Федор оказался помощником председателя Братства епископа Томского и Семипалатинского Макария[iii]. Не простой дед мне попался, знать бы еще, чем я его так заинтересовал. Вот и поспешил Евграф Александрович встретить меня, приметив, как я захожу к нему на склады. Справедливости ради замечу, выяснив, как он ошибся, отношения своего ко мне Жернаков не поменял:

— Вы Дмитрий Никитич, не в обиду Вам будет сказано, — усмехнулся он, — Прежде чем таежником представляться, порепетируйте. Из Вас такой же лесовик, как из слона балерина. Вы можете представить себе мужика, пьющего с купцом 2ой гильдии мозельвейн из мальцевского хрусталя? При этом так, будто он делает этому купцу одолжение, — и он заливисто и заразительно расхохотался. А мне осталось только озадаченно сдвинуть картуз на затылок. Ну и скотина же ты, граф! И как теперь быть? Как понять, когда из меня, вылезает эта аристократическая морда и, самое главное, как это все контролировать? Я же здесь никто. А мещанину вести себя, как дворянин, чревато. Можно неприятности нажить.