Белый шаман (СИ)

Грустная история, а лучше веселую расскажу, расхрабрилась Надя.

Это было пять лет назад, приехали с экспедицией, в поселке в столовой, за завтраком наняли проводника. Такой, знаете, Дерсу Узала, повел нас в родовое стойбище, есть там старики, что видели тунгусский метеорит. До места не дошли, в тайге, в охотничьем домике решили передохнуть. В проводнике нашем вдруг азарт охотничий разыгрался, и ушел он в тайгу. День прошел, нет проводника, второй пошел, нет проводника. Мы городские жительницы, печь погасла, благо сухари были и вода в кадушке. Сухари в воду макаем, и едим. В тайге отретироваться не умеем. Из оружия один нож. Сидим, и тут Глеб Николаевич приходит. Оказалось, что встретил нашего горе-проводника, а тот загостился у кума в тайге. И в запой ушел. Так Глеб Николаевич нас спас. С тех пор, мы и знакомы. И теперь, только тем людям доверяем, кого он рекомендует.

Все вежливо посмеялись.

Старик, рассказавший легенду, авторитетно заявил — Улеб, хороший человек, тайгу знает, тундру знает, язык знает. Наш человек.

Они вернулись в М. вечером. Впереди у Дины было еще целых шесть дней отпуска.

В аэропорту она отобрала у Глеба свою сумку, и на его недоумевающий взгляд сказала: «Отпусти. Мне надо побыть одной».

Дома она распаковала сумку, загрузила стиральную машину, и легла, включив телевизор. Вещи были в стиральной машине, но Дину преследовал запах рыбы.

Ах, да, — устало вспомнила она. — Бубен шамана, он в сумке, подаренной Глебом.

Она вытащила инструмент, и решила убрать его на балкон, пусть проветривается. Положила на полку шкафчика, где лежали пустые банки, для солений.

За окном, лето, побило очередной максимум температур. В квартире было душно, спать невозможно. Среди ночи ее разбудил странный звук. Толи стон, толи плач.

Она прислушалась, в ночи, женский голос пел песню, она не понимала слов, но исполнительнице явно было грустно и одиноко.

Дина вышла на балкон посмотреть, кто же так поет, безнадежно и горько. Какая-нибудь влюбленная глупышка. Но двор был наполнен тихим шелестом листвы, шорохом шин. А песня звучала рядом. Ее пел бубен.

Дина подумала, что обилие фольклора, для ее неизбалованной народным творчеством души, было слишком много, даже уже галлюцинации начались. Она закрыла дверь на балкон и уснула.

Лилька, конечно, сразу поняла, что Дина сама не своя.

— Ну, давай подруга, пошли, прогуляемся.

— Рассказывай. — Пристала подруга, как только они сели за столик в уличном кафе.

— А что рассказывать. Совсем не мой типаж, рост, борода, даже профессия. А самое главное, он мне как, фото показал, а там жена-красавица. Настоящая русская краса. А я, мышь серая.

— Ой, не занижай самооценку. А начет того, что не твой типаж. Так, подруга, в тридцать пять уже надо брать тех, кто нас выбирает. И чтобы не сорваться, видеться редко. Его работа самая подходящая.

— Мне нужно время, все так закрутилось, словно мне двадцать лет. Совсем голову потеряла от этой встречи. Надо время в себя прийти.

— Такие мужики на дороге не валяются, и если он тебе не нужен, может мне с ним свидание устроить. — Пошутила подруга.

Но как часто бывает, не было бы счастья, да несчастье помогло.

По возвращении домой, Дина застала в квартире полный разгром. Все с полок в шкафах валялось на полу, в кухне тоже самое.

Причем двери были целые, преступник, а их было двое, как показала камера над подъездом, влезли через балкон. Двое похожие на героев японских боевиков, ниндзя, так старшая по подъезду сказала. Все ценное было на месте: кольцо золотое, подаренное отчимом на выпускной, немного валюты.

Она села среди этого разгрома и вдруг подумала, если эти люди не нашли то, что искали, значит, они придут снова.

И она сделал то, что не могла себе позволить за много лет одинокой жизни — позвонила мужчине. Глеб ехал часа три не меньше. Она боялась оставаться в квартире, и ждала его во дворе.

— Ну, пойдем, посмотрим. Заявление в милицию написала?

— Нет, ведь ничего не пропало.

— Ну, ты, как ребенок честное слово. Ведь что-то искали.

Кое-как с помощью Глеба, прибравшись в квартире, Дина подмела наскоро кухню, и включила чайник.

— Еще что необычное было, — спросил он, услышав о «ниндзя».

— Нет, хотя, да, нет ерунда.

— Дина!

— Бубен пел мне песни.

И увидела, как у мужчины удивленно поползли вверх, светлые брови.

— Пел, да, на незнакомом языке, грустно так.

В коридоре что-то зашуршало, и Дина нервно засмеялась — Вот еще барабашка.

— А, нет, это Утиур. Не оставлять же его одного, он маленький еще.

И мужчина вышел в коридор, вернулся и принес щенка.

Тот сноровисто стал исследовать новую территорию. И ту же на полу заблестела лужица.

— Не сердись, он же вольный зверь.

Потом пили чай. Глеб о чем-то сосредоточенно думал.

Дина, молча, разглядывал его.

Вот, все так не нравившееся в других мужчинах: длинные волосы, затянутые в хвостик, бородка, и даже эти белесые брови. Все, вдруг стало родным и милым. Она потянулась к мужчине, и поцеловала, прямо в губы. Они были горячими. Они лежали, тесно прижавшись, друг к другу на диванчике.