Читаем Белый Шанхай полностью

– Нина специально назвалась родственницей Бородиной, – сказал он Климу, когда они вышли на улицу. – Иначе бы с ней обошлись весьма сурово. Я думаю, Чжан Цзолинь имеет большие планы на Фаню: он наверняка будет разыгрывать эту карту, чтобы повлиять на ее мужа.

Тони поманил рикшу:

– Ну что, здесь нам делать нечего, поехали назад в Шанхай.

Клим молчал всю дорогу. Молчал, пока Олман бегал по вокзалу: все кассы закрыты – опять забастовка, внезапная, как приступ эпилепсии. Молчал в порту – следующий пароход будет послезавтра. Единственная европейская гостиница, «Бридж Хаус», оказалась занятой офицерами кавалерийского полка.

– Вы как? – спросил Олман, участливо заглянув Климу в глаза.

– В порядке.

Они поехали назад в тюрьму, и Олман попросил начальника, чтобы им выделили камеру с печкой и желательно без клопов.

– Все безопаснее, чем в гостинице, – сказал он, расстилая одеяло на нарах. – Видели, как на нас на улицах смотрели?

Клим не заметил.

Поужинали копченой колбасой и прочими припасами из корзины. Тони лег и сразу засвистел носом, а Клим еще долго не мог уснуть.

Странное это чувство, когда самое дорогое, что у тебя есть, в глазах других не стоит ни гроша.

Странное это чувство, когда ты вдруг осознаешь, чт'o у тебя самое дорогое. Причем не умом, а каким-то звериным инстинктом. Так ощущают внезапную нехватку воздуха.

Раньше, когда Нина уходила, когда Клим сам уходил, всегда имелся подстрочник: я могу вернуть и вернуться. Сейчас – беспомощность раненного в живот. Болевой шок, острое понимание, что из тебя вырвали кусок плоти и это необратимо. Учись, дорогой мой, жить с ампутированной сердцевиной.

Утром они проснулись от пальбы. Олман в одних кальсонах вылетел в коридор. Навстречу ему бежал начальник тюрьмы.

– Не выходите на улицу! – вопил он. Глаза его были полны ужаса. – Кантонцы ворвались в город!

<p>Глава 74</p><p>1</p>

Стоило новому человеку прийти к Марте, как она тут же отводила его в сторону и сообщала новость: ночью в ее заведение приходит девушка в маске – она никому не показывает своего лица, но сразу видно, что красавица. Фигурка – умереть можно! Платья все заграничные, из Европы, в ушах – бриллианты. А как танцует!

– И кто она? – заинтересованно спрашивал клиент.

– Аристократка! Даму из общества всегда по манерам видно. Она, представьте, сама выбирает себе мужчину.

– Неужели?

– Истинная правда! И уж если выберет – тому счастье. Танцует с ним, заказывает шампанского, а потом они уходят наверх…

– Ого!

– У богатых свои причуды. Она никому не говорит своего имени, и мы зовем ее Мессалина.[63]

Клиенты были уверены, что мадам нарочно придумала эту историю, но все равно приходили посмотреть на девушку в маске. Она появлялась в полночь: бледная, с кроваво-красными губами, в платье с разрезом до середины бедра. На груди – цепочка с таинственным оберегом. За ней следовал негр в тюрбане и с кривой саблей в ножнах.

Оркестр замолкал, все взгляды устремлялись на Мессалину. А она словно ничего не замечала: шла между столиками, – и у каждого посетителя билось сердце: «Неужели я?» Наконец она останавливалась, протягивала растерявшемуся счастливчику руку:

– Добрый вечер.

Марта ревниво оберегала ее тайну: такси-гёрл и обслуге строго-настрого запрещалось знакомиться с ней. Клиентов тоже предупреждали: если кто попытается сорвать маску Мессалины – тому голова с плеч. Когда незнакомка запиралась с клиентом в номере, у дверей вставал ее телохранитель с обнаженной саблей в руках.

Перед рассветом Мессалина исчезала, а Марта запирала в сейф мятые купюры и думала, что девушка в маске – это гениально. Если одна барышня выскочит замуж или – не дай бог! – вскроет себе вены, ее всегда можно заменить другой.

<p>2</p>

– Феликс жив! – объявила Ада, врываясь в квартиру Бэтти. Она тяжело осела на стул и закрыла лицо руками. – Вдруг ему расскажут… обо мне?

Бэтти была единственным человеком, помимо Марты, кто знал ее тайну. Полицейский Умберто пообещал увезти ее в Италию, она отошла от дел и охотно обучала Аду теории своего ремесла.

– Моему «ящеру» наплевать на мое прошлое, – сказала Бэтти, улыбаясь.

Она уже приобрела для будущего дома кофейные чашки в виде цветков тюльпана, а для будущего младенца – крохотные вязаные носки.

Бэтти поставила на стол зеркало и принялась массировать лоб и подбородок:

– Что там с моим непутевым супругом?

– Я получила записку… не знаю, кто подкинул ее. Феликс служит на бронепоезде «Великая стена», и он скоро будет здесь, чтобы оборонять Шанхай.

– А… так он с русскими наемниками Собачьего Мяса? Прихлопнут его. Умберто говорит, что китайские генералы посылают их в самое пекло. А я, как овдовею, замуж выйду. Мы с Умберто хотим отчалить в конце марта. Ты тоже подумай, куда податься. А то здесь скоро резать начнут.

– Я дождусь Феликса, – тихо произнесла Ада.

– Учу тебя, учу, а ты как была дурой, так и осталась, – засмеялась Бэтти.

<p>3</p>

– Там, на Бродвее, гвардейцы полка «Колдстрим» маршируют! С оркестром! – крикнула третьеклассница, всунувшись в школьные ворота.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже