Белый шум

– А я, по-моему, еще не готов. Вся эта блестящая аппаратура немного выбивает из колеи. Нетрудно предположить, что после такого обследования может заболеть даже совершенно здоровый человек.

– С какой же это стати кто-то вдруг заболеет? Нигде больше нет таких точных испытательных приборов. Для анализа данных у нас имеются самые современные компьютеры. Эта аппаратура спасает людям жизнь. Уверяю вас, я видел, как это происходит. У нас есть оборудование, которое работает лучше новейших рентгеновских аппаратов и сканирующих устройств УЗИ. Мы заглядываем в человека глубже и точнее.

Казалось, он обретает уверенность. Этот парень с кротким взглядом и скверным цветом лица напоминал мне мальчишек, что стоят в супермаркете возле кассы и кладут товары в пакеты.

– Обычно мы начинаем следующим образом, – сказал он. – Я задаю вопросы на основе распечатки, а потом вы отвечаете в меру своих возможностей. Когда мы всё закончим, я отдам вам результаты в запечатанном конверте, а вы передадите их своему врачу, когда придете на платную консультацию.

– Отлично.

– Отлично. Обычно мы начинаем с вопроса, как вы себя чувствуете.

– На основе распечатки?

– Просто – как вы себя чувствуете? – кротко сказал он.

– На мой субъективный взгляд, говоря строго, я чувствую себя относительно здоровым и ожидаю подтверждения.

– Затем мы обычно переходим к усталости. Вы в последнее время усталость не чувствуете?

– А что люди обычно говорят?

– Распространенный ответ – легкое утомление.

– Я мог бы сказать то же самое, и будьте уверены, на мой субъективный взгляд, это довольно точно отражает фактическое положение дел.

Видимо, довольный ответом, он четко обозначил что-то – условными знаками належавшем перед ним листе бумаги.

– Как насчет аппетита? – спросил он.

– Я мог бы охарактеризовать его двояко.

– В общем-то, я тоже – на основе распечатки.

– То есть вы хотите сказать, что аппетит у меня то появляется, то пропадает.

– Это утверждение или вопрос?

– Смотря на что указывают цифры.

– Значит, мы пришли к согласию.

– Отлично.

– Отлично, – сказал он. – Как насчет сна? Речь о сне у нас заходит обычно перед тем, как мы предлагаем человеку чаю или кофе без кофеина. Сахара мы не даем.

– Многие ли ваши пациенты плохо спят?

– Только на последних стадиях.

– На последних стадиях сна? Вы имеете в виду, что они просыпаются рано утром и не могут снова заснуть?

– На последних стадиях жизни.

– Так я и думал. Отлично. Единственное, на что могу пожаловаться, – слегка пониженный порог чувствительности.

– Отлично.

– Я стал спать более беспокойно. А кто спокойно спит?

– Стали метаться и ворочаться?

– Метаться, – сказал я.

– Отлично.

– Отлично.

Он что-то записал. Казалось, все идет хорошо. Увидев, как хорошо все идет, я воспрял духом. От предложенного чая отказался, что, по-видимому, парня обрадовало. Мы быстро продвигались вперед.

– А тут мы спрашиваем о курении.

– Это проще простого. Ответ отрицательный. И речь вовсе не о том, что пять или десять лет назад я бросил. Я никогда не курил. Даже в подростковом возрасте. Ни разу не пробовал. Никогда не видел необходимости.

– Это всегда плюс.

Ободренный таким образом, я почувствовал себя гораздо увереннее.

– Мы быстро продвигаемся вперед, не правда ли?

– Некоторые предпочитают разговор затягивать, – сказал он. – Начинают интересоваться своим состоянием. Это становится чем-то вроде хобби.

– Кому он нужен, этот никотин? Мало того, я и кофе-то редко пью – и только без кофеина. Не могу понять, что люди находят во всей этой искусственной стимуляции. Лично меня пьянит обыкновенная прогулка по лесу.

– Отказаться от кофеина всегда полезно. Вот именно, подумал я. Вознаградите меня за добродетель. Сохраните мне жизнь.

– А молоко! – сказал я. – Людям недостаточно кофеина и сахара. Им еще и молоко подавай. Все эти жирные кислоты. С детства не пью молока. К жирным сливкам не притрагиваюсь. Ем легкую пищу, редко употребляю крепкие напитки. Никогда не понимал, почему все с ними так носятся. Вода! Вот мой любимый напиток. Стакан воды еще никому не повредил.

Я ждал, когда он скажет, что я продлеваю себе жизнь на много лет.

– Кстати о воде, – сказал он, – вы подвергались когда-нибудь воздействию промышленных контаминантов?

– Чего?

– Отравляющих веществ, содержащихся в воздухе или воде.

– Именно об этом вы обычно спрашиваете после сигарет?

– Этот вопрос программой не предусмотрен.

– Вы хотите спросить, не работаю ли я с каким-нибудь материалом наподобие асбеста? Конечно, нет! Я преподаватель. Преподавание – это моя жизнь. Я всю жизнь работаю в колледже. При чем тут асбест?

– Вы слышали когда-нибудь о деривате ниодина?

– А что, должен был – судя по распечатке?

– У вас в крови обнаружены следы этого вещества.

– Откуда им взяться, если я о нем никогда не слышал?

– Судя по данным магнитного сканера, они есть. Я сейчас смотрю на цифры в скобках, с маленькими звездочками.

– Вы хотите сказать, что обнаружили в распечатке первые неоднозначные признаки едва заметного состояния, вызванного воздействием минимально допустимой утечки?

Почему я вдруг заговорил ходульными фразами?