Белый Слон (ЛП)

— Так точно. Темноволосый и кареглазый, а этот — весь серый, включая волосы и глаза. Но ведь есть парики и линзы… Я видела этого типа сегодня днем, на улице Набережной. И глаза его слезились, покраснели. Конечно, можно списать это на простуду, но если исходить из версии с линзами — они вполне могли вызвать раздражение, если человек не привык к ним. А «серый», похоже, снова маскировался, ведь Груздев видел того человека сегодня днем. Такого же темноволосого и кареглазого. Плюс к этому, Груздев запомнил цвет глаз, а вот особых примет не назвал. Опыт показывает, что многие не могут назвать даже цвет глаз знакомых, с которыми постоянно общаются. А тут — приметы не заметил, а глаза запомнил. О чем это говорит?

— Особой приметой были сами глаза, — Иванна ухватила нить и кивнула. — Он запомнил их не просто так.

— Именно. Скорее всего, линзы сделали цвет зрачка ярче и необычнее, он сразу бросился в глаза. Это объясняет тот факт, что браслет на фотографии Груздев узнал, а его владельца — нет.

— Допустим. Но это по-прежнему не доказывает полную невиновность Антона.

— Отнюдь. «Серый человек» явно не пушистая овечка. Когда ты прослушаешь пленку, которую я тебе дала, поймешь, что оспорить факт будет трудно. Там три сообщения, и первое — от «серого человека», имя которого Константин…

— Откуда ты знаешь? — Иванна неожиданно резко посмотрела на Валерию. Словно девушка сказала что-то запрещенное. Что-то, что нельзя говорить вслух.

— Слышала, как на Набережной его окликнул один из охранников…

— А что ты вообще делала на Набережной? — Иванна что-то заподозрила, но Валерия оставалась невозмутимой.

— Проезжала мимо. На соседней улице живет моя однокурсница, ты видела ее, она проходит по делу Иры Глазовой свидетелем. Виктория Шильц.

— Я думала, вы с ней враги.

— Мы? Враги? — тут Лера рассмеялась. — Максимум — мы совершенно разные люди, и только. И я ездила к ней, чтобы поговорить об Ирине. Но она ничего мне не рассказала.

После этих слов Валерии едва хватило силы, чтобы не отвести глаза. Снова приходиться юлить. Но Иванна ничего не заподозрила.

— Итак, на первом сообщении голос Константина. Он угрожает Антону и требует выполнить некие обязательства. Отмечу, сообщение получено полгода назад, то есть на тот момент сын Антона уже погиб. Это важно.

На пленке записан и телефонный разговор с женщиной по имени Зоя Наумова. Насчет имени я точно не уверена, но скорее всего это она и есть. Ее я тоже видела дважды — сегодня в парке и вчера в доме Антоновой. Мне неизвестно кто она и чего хочет, однако запись объясняет слова Антона, произнесенные в день смерти Милы, когда он явно был не в себе и бредил. Она должна была быть последней — речь шла не о Миле, а о смерти их сына. Местоимение «она» относилось не к человеку, а к слову «смерть»! Она — смерть — сына должна была быть последней. Заметь, смерть сына, а не Людмиды. И эта женщина, и Константин шантажировали Антона. То, о чем я уже говорила — оба звонили уже после того, как сын Крымовых погиб. Точнее, его убили — и убили из-за дел Антона. Из-за невыполненных обязательств. Впрочем, возможно шантажистов не двое, их шайка куда больше. Еще одно подтверждение — записка в твоих руках. Там лишь один банковский счет, и буква К. Кажется, что записка мала и потому цифры едва умещаются, но это не так. Записка не мала — она обрезана. Возможно, Антон объяснит куда подевалась остальная часть листа. Буква К вполне может обозначать имя — Константин. Тогда до банковского счета должна была следовать буква З — Зоя. А после К — номер счета. Антон переводил деньги на указанный счет — но небольшие суммы. Для шантажистов этого явно мало. Даже для самых нетребовательных. Похоже, чтобы обезопасить себя, они велели переводить деньги на разные счета и имена. Цепь проста — сообщения от разных людей с угрозами, и все говорят о некоем деле. Бумажка со счетом и начальным инициалом другого имени. Но есть еще одно обстоятельство, которое подтверждает как невиновность Антона, так и его причастность к некоторым другим «мутным» делам. Нет, он не влезал в долги — это шантаж иного рода. Не зря он не хотел объяснять смысл своих слов, произнесенных в бреду. Истина страшнее, чем тюремное заключение. Он испугался смерти, а может быть за свою тетушку, которую любит почти как мать. Антонина Федоровна могла бы стать третьей после Милы, распусти Антон язык. И я поняла это, когда услышала последнее сообщение на автоответчике. От тебя.

На этом месте Валерия встретилась взглядом с Иванной. Она попыталась прочитать в нем хоть что-то, но как всегда женщина-рентген оказалась непроницаемой. Еще в самую первую встречу Лере это не понравилось. Человек без эмоций создает тяжелое впечатление. Впрочем, узнав Иванну ближе, девушка изменила мнение о ней, но так и не привыкла к этой железной стене между миром и проницательной серой мышкой.

— Я действительно звонила Антону 13 марта, больше месяца назад. Хотела встретиться, чтобы…

— Выяснить, причастен ли он к делу о краже «лунного» колье. Делу, которое ты закрыла месяц назад, — вместо неё закончила Валерия.