Белый Слон (ЛП)

— Вы что, опять пили? — укоризненно произнесла Лера, и по вздоху поняла — именно так и было. Это уже пятая работа, с которой Николая Сергеевича уволили из-за пьянства. Нет — он не был детям дядей, и девушка и ребята знали его исключительно по шахматам. Вера и Сеня обожали эту игру и уже через месяц после переезда в город N стали постоянными гостями «Сытого кота». Здесь они и познакомились с дядей Колей, который был совершенно никудышным шахматистом, но отличным рассказчиком и добрейшим человеком. В то время он еще не пил — он рисовал.

Лера же познакомилась с Николаем Сергеевичем… на помойке, как бы странно это ни звучало. Помойка в виде пяти мусорных баков находилась во дворе дома, где жил дядя Коля, и через который Рижская частенько проезжала, срезая путь к университету или направляясь в центр города.

Первый раз Лера увидела его — грязного и несчастного, копающегося в мусорном баке — в феврале позапрошлого года. Его легко можно было принять за обычного бездомного, но почему-то Лера остановилась и поздоровалась с ним. Просто так — ей захотелось. Потому что ей приятнее поздороваться с неопрятным бездомным, чем с одетым по последней моде самовлюбленным Homo Sapiensом.

К ее удивлению, «неопрятный бездомный» с искренней радостью отозвался на приветствие, и они стали здороваться каждый день. Постепенно Лера узнала, что он вовсе не бездомный, у него есть квартира и жена, а работал он всю жизнь художником. Но картины приносили гроши, хотя талант его не оспаривали даже столичные мастера. Только вот не сложилось. Жена не поддерживала, и постоянно пилила за то, что нет денег, что все люди как люди, а она вышла за неудачника, который только и умеет, что возюкать кистью по холсту.

А однажды сожгла все его картины.

И Николай Семенович сорвался. Одна бутылка, вторая, третья… Не находя утешения в творчестве, дядя Коля нашел его в водке. А жена предпочитала пьющего, но работающего на заводе мужика.

Правда, в помойке он рылся не в поисках бутылок, которые можно сдать в утиль. Дядя Коля искал там «потеряшек» — так он называл старые сломанные столовые приборы, радиоприемники, дырявые сапоги, разбитые сувениры и игрушки. Искал для того, чтобы дать им вторую жизнь. А потом, если повезет, и продать. «Они на меня похожи», — объяснил он однажды. — «Только я их починить могу, а вот мою жизнь уже ни один мастер не исправит».

Теперь, потеряв пятую работу, он стал искать утешение в выпивке, шахматах и «потеряшках».

— Чего это он? — шепотом спросила Вера, глядя на совершенно переменившегося мужчину.

— Ничего, — строго сказала Лера. — Вы собираетесь выполнять свое секретное задание?

— Так точно! — понуро отрапортовала девочка, и сказала. — Сеня, пойдем. Пока, дядя Коля!

Николай Семенович постарался улыбнуться, и снова опустил глаза.

Когда дети перешли дорогу, Лера обернулась к нему, и решила приободрить, перейдя на одну из любимых тем.

— Так вы говорите, сегодня нашли часы? А покажете?

— И правда, покажу! — снова обрадовался художник. Можно было бы сказать — бывший — но, как известно, бывших художников не бывает, как не бывает бывших портных, поэтов, библиотекарей и всех тех, кто искренне любит свое дело.

— Во, гляди! — и он протянул Лере золотые тяжелые часы, с царапиной на задней крышке.

— Вот люди зажрались, — прицокнула девушка языком. — А может они позолоченные?

— Обижаешь, девонька! — ухмыльнулся в усы мужчина. — Я на этом деле собаку съел! Я же одно время в ювелирном сторожем работал, так уж отличу подделку. Теперь хоть подзаработать можно — Юрке Званову продам, он же часы коллекционирует. Правда, теперь он в отпуске, на югах, значит… Вот вернется одиннадцатого, так поторгуемся… Глядишь, супружница моя подобреет.

— У вас и правда удачный день, — сказала Лера, возвращая часы.

Потапыч, бывший шахматный противник дяди Коли, до того попивающий чай из одноразового стаканчика, тоже взглянул на часы.

— А мне продашь? — оживлённо спросил он. — Не обижу!

— Не, — заупрямился Николай Семенович, пряча находку в карман. — Это дело принципа. Вещь должна принадлежать тому, кто ее оценит, кто в ней душу увидит, а не в ломбард сдаст. А Юрка Званов с часами как с детьми обращается!

Потапыч вздохнул и проглотил второй облом за последние пол часа. Впрочем, он тут же забыл о нем, и отправился по своим делам.

— Николай Семенович, а вы не заметили кого-нибудь постороннего сегодня утром в вашем дворе?

Она спрашивала это неспроста — через тот двор ведет самый короткий путь к озеру, а значит Мила и Антон должны были здесь пройти или проехать. Дядя Коля обладал феноменальной зрительной памятью — как и положено талантливому художнику — а потому запоминал все машины и все лица, которые замечал. Особенно в своем дворе, где знал каждую собаку.

— Да нет, все тихо-мирно было, — сообщил Николай Семенович.

— Ну ладно… До свидания!