Белый Сокол

Тонкий и незлой лай собаки доносился все отчетливее, и Виктор уже почти не глядел под ноги, а шагал споро и уверенно, приняв за ориентир бодрый голос, может, единственной в деревне дворняги. И скорее почувствовал, чем увидел, что лесная чаща впереди начала понемногу редеть, выплыла навстречу серая полоса горизонта и на нем несмело засверкала звезда. Лес кончился. Надолго или нет, Виктор не помнил и почему-то не думал об этом. С радостным чувством глядел на далекую звезду и представлял, что она светит как раз над тем местом, до которого ему надо дойти. И сияние ее усиливается, она будто приближается, плывет навстречу...

Перед глазами открылась большая прогалина, и не просека лесная, не просто полянка, а, видимо, обжитое место. С правой стороны ее и доносится лай собаки: кажется, там деревня. Засверлили в голове мысли-догадки и разные соображения о том, как лучше и удобнее попросить помощи у людей: может, кто и подвез бы хоть несколько километров...

В собачьем лае появились тревожные нотки, однако доносился он все время из одного места, видимо, собака была на привязи. Взглядываясь в ту сторону в надежде увидеть где-нибудь приветливый огонек в окошке, Виктор неожиданно для себя заметил на прогалине у самой земли нечто похожее на сугроб снега. Чутье бывшего кавалериста подсказало - это отдыхает, насытившись росистой травой, белый конь. Сам когда-то бывал в ночном, а потом и в армии не раз дежурил на конюшне, знал, что кони, когда хорошо наедятся, ложатся отдыхать. У него у самого был в эскадроне белый конь, Сокол. Любил тот Сокол полежать. И как ляжет, так даже в полумраке конюшни виден. Кони другой масти вороные, серые, буланые, - бывало, когда лягут, то почти сливаются с подстилкой, а Сокол выделялся, будто белой простыней был накрыт.

Виктор свернул с дороги, сделал несколько шагов к белому сугробу. Собака сразу же захлебнулась надсадным лаем. Понял, что она сорвалась с цепи и ринулась ему навстречу. В руках у Виктора ничего не было, на всякий случай он снял с плеча рюкзак и опустил его ниже колен.

Когда верный страж подбежал, подкатился совсем близко, то стало видно, что всерьез обороняться было не от кого: возле ног закрутился маленький темный комочек, у которого не только ног и хвоста, а даже глаз не было видно. Однако злости и верности своей службе у него хватало: с таким отчаянием и угрозой кидался он под ноги и так упрямо норовил хватануть Виктора за голенище сапога, что все же пришлось несколько раз махнуть рюкзаком.

- Тихо ты! - послышался неподалеку сильный низкий голос. Прозвучал он на полутоне, и Виктору показалось, что если бы этот человек крикнул во всю мощь, то эхо всколыхнуло бы лес далеко окрест. Собачонка сразу приумолкла и стала ласково ворчать, подпрыгивая перед незнакомым пришельцем.

Человек тем временем зажег "летучую мышь" и подошел ближе.

- Кто такой? - спросил уже совсем тихо, однако в его голосе слышались внушительная сила и уверенность. - Куда черт... - Тут он запнулся, ступив ближе, уважительно поглядел на Виктора и неловко поправился: - Куда бог несет?

Прежде чем ответить, Виктор тоже смерил взглядом подошедшего. Тот был в военной форме с сержантскими погонами, на фуражке поблескивала красная звезда. На широкие плечи наброшен пехотинский бушлат, из-под него виднеется рядок медалей. Штаны-галифе командирские, но, видимо, перешитые из солдатских, так как до полной офицерской формы не дотягивали. На ногах добротные юфтевые сапоги, влажные от росы, но не разбухшие, значит, ходил мало, видимо, спал на свежем воздухе возле белого коня.

"Зачем такому дворняжка? - невольно подумалось Виктору. - Сам сумеет постоять за себя. И защитить кого надо!"

- Иду в Хреновое, - неохотно сообщил Виктор, не ожидая никакой пользы от такого разговора со случайным военным.

- Куда? - переспросил тот и хохотнул, приоткрыв губастый рот.

Виктор повторил.

- Ни хрена не понимаю! - уже громко и недоуменно промолвил военный. И, обернувшись назад, крикнул: - Христя-а!

Кудлатая собачонка вздрогнула от его возгласа и прижалась к земле шерстистым и, наверное, мокрым животом. Звучное эхо полетело и раскатами загрохотало в невидимом отсюда лесу. Христя услышала бы этот зов, если б была бог весть как далеко отсюда. Но она находилась близко, и вскоре Виктор не столько разглядел, сколько услышал, что к ним бежит, задыхаясь от спешки, женщина.

- Наш конюх, - доброжелательно объяснил военный и еще ближе подошел к Виктору, глянул на его гвардейский значок на гимнастерке и на погоны. Прошу прощения, товарищ гвардии лейтенант! Видать, я тут... Сейчас все выясним.

Женщина, которая примчалась к ним, была в длинном, чуть ли не до самых пят, тулупе. Виктора несколько удивило то, что она была босая и с непокрытой головой. Увидев постороннего человека, она подняла огромный воротник своего тулупа и спрятала в него лицо.

- Разбудил? - с улыбкой спросил военный.

Из тулупа сначала послышалось частое от бега дыхание, а потом тихое и ласковое:

- Не-ет.