Белый свет

Определенно привидение могло влиять на человеческое поведение. Я мог легко представить себя в роли профессионального инкубуса.

В полдень я ждал Кэти на верхушке Административной башни. Прошло полчаса, час, а она все не появлялась. Может быть, она решила улизнуть от меня? А может быть, она просто потеряла счет времени.

Я пролетел над Кембриджем, задержался немного, чтобы полюбоваться многогранными колобошками, лившимися потоком из корпусов МТИ, а затем принялся прочесывать улицы, высматривая зеленую чайку в толпе людей и колобошек.

Ничего.

Я решил попробовать иначе. Я поднялся на несколько сот футов и сконцентрировался на том, какими были голос и вибрации Кэти. Я заблокировал свою чувствительность ко всем иным импульсам и просканировал Кембридж. По-прежнему ничего. Настроившись исключительно на волну Кэти, я носился туда и обратно над Бостоном.

А потом я услышал что-то вроде сдавленного вопля.

Запеленговав это ощущение, я проследил его до фасада магазинчика в Южном Бостоне. В витрине красовалась написанная от руки вывеска: "Мадам Жанна Делакруа.

Излечение души, психическая хирургия. Тайные любовные проблемы. Да помогут вам мертвые!"

Большое окно позади витрины было завешено грязно-кремовой портьерой. Можно было разглядеть, где соскоблили надпись «Продукция Джанелли». Вдоль одного тротуара стояли потрепанного вида машины. В полуквартале оттуда находились бар и винный магазин. На замусоренном пустыре между баром и мадам Жанной несколько худых чернокожих мужчин пили вино на скамейке, которую они сделали, вытащив заднее сиденье из автомашины. Солнце лилось на них потоком.

Кэти определенно находилась внутри заведения мадам Жанны. Я теперь отлично чувствовал ее вибрации.

Она была в отчаянии, чувствовала себя пойманной в западню. Я попытался связаться с ней, но она слишком паниковала, чтобы услышать меня. Я зашел на пустырь и осторожно просунул голову сквозь стену мадам Жанны.

Крупная негритянка в пурпурном балахоне и грязном розовом тюрбане сидела за карточным столиком спиной ко мне. У нее на шее висели в несколько рядов четки, а на столике перед ней лежал черный петух с вырванным горлом. Кровь петуха была собрана в миску. Было что-то очень привлекательное в этой теплой крови. Я испытывал сильное желание искупаться в ней.

Я чувствовал, что Кэти заперта в круглой коробке, стоявшей на столе. Она была украшена христианской символикой. Я догадался, что это дароносица, украденная из какой-нибудь церкви. Она явно не могла из нее выбраться. Мне, а возможно, и мадам Жанне, вся комната казалась наполненной неистовыми звуками, издаваемыми трепещущей Кэти.

Напротив мадам Жанны за столиком сидела стройная молодая негритянка с вяло повисшим на ее руках ребенком — мальчиком примерно лет трех. По его виду можно было предположить, что он находится в коме или кататоническом ступоре. Дышал он ровно, и глаза были открыты, но все мышцы были расслаблены.

— Я владею необходимым драйвером души для твоего перворожденного сына, — произнесла мадам Жанна с сильным островным акцентом. — Возложи его на алтарь Ваала.

Молодая женщина положила сына на карточный столик, который прогнулся под весом, но устоял. Мадам Жанна готовилась вложить душу Кэти в тело мальчика. Она обмакнула длинный шелковый шнур в петушиную кровь.

При помощи пары пластмассовых палочек для еды она заправила один конец шнура в левую ноздрю мальчика, протолкнула его в носоглотку, а затем вывела обратно через рот и прикрепила концы шнура к противоположным местам на рамке круглого двустороннего зеркала.

Напевая что-то немелодичное, мадам Жанна зажгла свечу между дароносицей и головой мальчика, затем, держа оба конца шнура, подняла зеркало над свечой. Растянув шнур в две тугие горизонтальные линии по обе стороны зеркала, она начала перекатывать его между пальцами.

Зеркало завертелось. Отражение свечи заплясало внутри вращающегося зеркала, как светлячок в стеклянном шаре.

Предполагалось, что Кэти влетит в зеркало и будет навсегда поглощена телом маленького мальчика. Почему-то я не сомневался, что это получится. У мадам Жанны был такой вид, будто она знала, что делает. Мне явно нужно было что-то предпринять.

Я был уверен, что мадам Жанна увидит меня, но она пока еще не смотрела в мою сторону. Я буду прятаться до того критического момента, когда она откроет дароносицу.

Мадам Жанна снова обратилась к молодой мамаше:

— Ты займешься кристаллом излучения, сестра. — Она передала ей зеркало. — Делай то же, что делала я, или что-нибудь в этом роде.

Молодая женщина принялась раскручивать зеркало над пламенем свечи. Я целиком вошел в комнату и притаился за спиной мадам Жанны.

Теперь она медленно раскачивалась и бормотала:

— Аминь. Веки во слава и сила и царство есть твое ибо. Лукавого от… — Она читала «Отче наш» задом наперед. Я уменьшился и метнулся из-за ее спины, спрятавшись в пламени свечи.

— Небеси на еси иже, наш Отче, — завершила она и потянулась, чтобы открыть дароносицу. Зеркало над свечой непрерывно вращалось. Невозможно было не смотреть на него, оно притягивало к себе. Я беззвучно взмолился о помощи.