Белый танец

Куски стекла продолжали рушиться, открывая путь. Сейчас она войдет и …

Дана была здесь, в той же самой комнате и одновременно там, в том месте, где были они. Реган и Фиона. И они были в ее власти.

– Нет, не надо.

Маг появился перед ней, загораживая путь. Такой же, как и в первый день, только без бороды. Он раскинул руки, словно пытался закрыть весь мир за спиной.

– Не надо, она не виновата! Позволь, позволь, я должен помочь ей! Дана!

Это слово звучало уже со всех сторон, оно заглушало треск, и звон разбивающегося стекла и даже гулкие удары сердца. Дана, вдруг почувствовала, как кровь вот-вот вырвется на волю и, подняв руки, сжала виски. «Конец, это будет конец всему».

Сильная рука потянула ее за собой, и вселенная вернулась на место. Некоторое время они стояли обнявшись. Ее страж сумел на этот раз вовремя прийти на  помощь. Что могло произойти? Неужели она смогла бы? Наверно смогла.

В спину дышал холод, но в объятиях Дара было тепло, и она чувствовала, как постепенно успокаивается. Губы уже перестали повторять: «Он не любит. Он меня не любит». Ведь это она уже знала, раньше. И ничего изменить было нельзя.

Дана мягко раздвинула руки мужчины и улыбнулась. Хотя бы с этим он справился. Она с удивлением оглянулась и почувствовала, как страх возвращается, вновь касается сердца.

В зале царил полный разгром. Огромное окно напротив было разбито и осколки стекла никак не мешали ветру  внести множество сорванных пожелтевших листьев. Около окна на полу уже начала собираться лужа.

Деревянный стол, у которого она стояла, треснул напополам и разлетевшиеся щепки засыпали весь пол. Деревянные иглы, как занозы, пронзили письмо Гензериха. Деревянные перила лестницы, будто кто-то рубил топором, а часть ступенек просто исчезла, и эта пустота обрывалась прямо у ног Ковентины. Она стояла, закрыв лицо ладонями, и медленно покачивалась, подчиняясь какому-то внутреннему ритму.

Дана оттолкнула стража.

– Помоги ей!

Потом она вернулась к столу. Камень все также мерцал в свете уцелевших светильников. Девона надела его на палец и медленно подняла руку. «Очень красиво».

Она не смотрела, что происходит на лестнице.

– Ковентина! Прикажи накрыть к ужину наверху!

Дана почувствовала, что ужасно замерзла. Просто ужасно. По углам зала вовсю вспыхивали искры собравшегося по стенам инея. В камине не было ничего кроме черноты, мелкой темной пыли. Она кружилась на сквозняке от окна и, как стая мошкары, почуявшей живую кровь, не желала прекращать свою нервную пляску. В темной пасти не уцелело ни одного полена, ни клочка бумаги.

Слезы стекали медленно, но в этом полумраке они были не видны.

– Пускай здесь наведут порядок и вновь растопят камин. Мне нужно тепло.

Девона медленно поднялась наверх по лестнице, и еле переставляя ноги, добралась до своей комнаты. Сил хватило только на то чтобы рухнуть на кровать, не раздеваясь. Некоторое время она просто смотрела в потолок, изучая трещины в побелке и пытаясь составить из них какую-то картинку. Но кроме паутинки ничего не приходило в голову. «Запуталась совсем!». Вздохнув, она повернулась на бок и поджала ноги. Туфли свалились на пол, и она пошевелила пальцами. Ходить было совершенно неудобно. Обувь, в которой она приехала в имение погибла во время дождя и последующего бегства, и как не старалась прислуга, найти нечто подходящее в запасах не удалось. Вот и эти вельветовые домашние туфли без задников, но зато с вышитым гербом годились только для того чтобы ходить по дому. В чем она поедет, было совершенно непонятно. Еще одна проблема в огромном ряду проблем.

Шум дождя за окном давно прекратился и последние солнечные лучи, пробившись сквозь портьеры, осветили кусочек стены напротив. Тени пытались играть в этом пятне света, и можно было угадать, что происходит снаружи, в этих сумерках. Кажется, на улице все успокоилось. Только, как долго сохранится это спокойствие?

Дверь скрипнула, и через мгновение кто-то опустился рядом с нею на кровать. Мягкие пальцы коснулись волос, и некоторое время играли растрепавшимися прядями. Потом опустились на шею. Дана почувствовала огромное облегчение. Эти прикосновения словно уносили прочь все мысли, и она уже почувствовала как напряжение, которое стискивало все тело, напряжение к которому она уже так привыкла, что только теперь осознала, насколько крепко оно держало ее в своих железных объятиях, это напряжение тоже начало медленно, незаметно терять свою жесткость. Как хорошо было отдаться этим чувствам и просто забыть обо всем. Лежать так всю жизнь, чувствуя эти пальцы, порхающие по спине.

– Надо идти… – эти слова Тина прошептала так мягко, тихо, что Дана поняла, что сказала девушка только по тому как изменился ритм движения ее рук.

– Надо идти, девушки уже накрыли к ужину. Нас ждут…

Сделав невероятное усилие, Дана повернулась и села, отбросив волосы за спину. Ковентина сидела с загадочной улыбкой, и отблески последних солнечных лучей играли в ее глазах, придавая девушке особенный, необыкновенный облик. Она словно сияла вся на фоне опустившихся в комнате вечерних теней.