Белый Тигр

Звонок разносится далеко по стоянке. Голос из динамика объявляет:

— Водитель Балрам. Подогнать машину к парадному входу.

И я сажусь в «Хонду Сити», и еду вверх по пандусу, и выезжаю на солнечный свет. Сегодня я солнца еще не видел.

Братья в шикарных костюмах стоят у входа в здание и мирно беседуют.

Садясь в авто, Мангуст бросает мне:

— Штаб-квартира Партии конгресса[27], Балрам. Мы там недавно были. Надеюсь, ты запомнил дорогу. 

Преданно смотрю на мистера Ашока и говорю про себя: «Сегодня я вас не подведу, сэр». 

В Дели час пик. Легковушки, мотоциклы, мотороллеры, моторикши, черные такси плотно заполняют дороги. Воздух до того грязный, что мотоциклисты закрывают лица платками, словно грабители банков в кино, — у каждого светофора твою машину окружают люди в черных очках и с масками на лицах, будто чуть не весь город подался сегодня в налетчики. 

Дышать через ткань — это не каприз, у жителей столицы есть на то самые серьезные основания. Говорят, здешний воздух отнимает у людей десять лет жизни. Тем, кто раскатывает на хорошем авто, как мы, легче, к их услугам вентиляторы, кондиционеры, фильтры. Сверкая тонированными стеклами, дорогие машины темными яйцами скользят по улицам Дели.  То и дело какое-нибудь яйцо вскрывается изнутри, в приоткрытом окне показывается женская рука в золотых браслетах, бросает на дорогу пустую бутылку из-под минералки — и опять ни щелочки на гладкой скорлупе.

Свое темное яйцо я направляю в самое сердце города — по левую сторону виднеются купола Президентского дворца, где вершатся все самые важные дела в стране. Если в воздухе висит дымка, дворца совсем не разглядишь, но сегодня видимость хорошая.

* * *

До штаб-квартиры Партии конгресса я домчал за десять минут. Мимо не проедешь, перед зданием высятся два-три гигантских щита с портретом Сони Ганди[28].

Останавливаю машину, выскакиваю, распахиваю хозяевам дверь.

Мистер Ашок говорит мне:

— Через полчаса вернемся.

Я смущен. В Дханбаде им и в голову не приходило ставить меня в известность, в котором часу их ждать.  Разумеется, ни о какой точности речи нет, братья могут заявиться и через два часа, и через три. Но каково — до меня снизошли, назначили время. Видимо, в Дели так полагается.

Группа фермеров подходит к входу, их не пускают, завязывается перепалка, но фермеры скоро сдаются и убираются восвояси. Подъезжает автобус с телевидения, сигналит, его пропускают без звука. 

Зеваю. Щелкаю страшилу по красному языку, фигурка раскачивается туда-сюда. Мотаю головой. 

Гляжу на огромный плакат с Соней Ганди. Она приветствует меня, подняв руку, — я машу ей в ответ. 

Опять зеваю и разваливаюсь на своем сиденье.  Магнитные липучки с богиней Кали маячат перед глазами. Вид у темнокожей богини грозный, с кривой-то саблей и связкой черепов. Надо бы повеселее картинку пришлепать. А то очень уж на бабушку похожа. 

Часа через два братья выходят. Мукеш-сэр наклоняется ко мне:

— Сейчас в Президентский дворец, Балрам. На вершину холма. Знаешь, где это?

— Да, сэр. Я видел.

В Дели я уже много чего видел — Парламент, Джантар-Мантар[29], Кутуб[30], — но в самом важном месте еще не бывал. Еду к холму Раисина, дорога идет вверх, нас то и дело останавливают охранники, осматривают салон, заглядывают в багажник. И вот я торможу перед огромным, увенчанным куполом зданием, одним из тех, что окружают Президентский дворец. 

— Жди в машине, Балрам. Вернемся через тридцать минут.

Первые полчаса боюсь нос высунуть из машины, затем потихоньку приоткрываю дверь, выбираюсь наружу, осматриваюсь. Совсем рядом высятся башни и купола. Совсем рядом — рукой подать — государственные деятели (премьер, президент, министры, высшие чиновники) обсуждают важнейшие вопросы, выносят решения, скрепляют документы печатью.  Кто-то предлагает «пятьсот миллионов рупий на строительство плотины», а кто-то другой кипятится: «Отлично, подвергнем Пакистан бомбардировке!»

Мне хочется сорваться с места и завопить: «Балрам тоже здесь! Балрам тоже здесь!»

Но я возвращаюсь в машину в надежде, что не успел ничего нарушить и меня не за что арестовывать. 

Уже темнеет, когда братья выходят из правительственного здания. С ними толстый мужчина. Они о чем-то договариваются, братья жмут толстяку руку и прощаются.

Мистер Ашок садится в машину мрачнее тучи. 

— Домой, — велит мне Мангуст. — И не вздумай опять заблудиться, ясно?

— Да, сэр.

Едем в молчании, что совсем меня сбивает с толку.  Да если бы мне довелось попасть в Президентский дворец, я бы прыгал от радости! Опустил бы стекла и кричал о своем счастье каждому встречному!

Первым подает голос мистер Ашок:

— Погляди-ка.

— А? Куда?

— На этот памятник.

Гляжу украдкой в окно. Мы едем мимо знаменитой бронзовой скульптурной группы (будете в Дели, вам ее обязательно покажут, господин Цзябао) — Махатма Ганди, опираясь на посох, ведет за собой народ Индии из мрака к свету.

Мангуст скашивает глаза.

— А что в нем такого? Я этот памятник уже видел — штука известная.

— Сунули взятку министру — под самым носом у Ганди. Смешно. Ну полное блядство.