Белый тигр в дождливый вторник…

— А вы что в Вериной квартире забыли, молодой человек? — бдительно вклинилась Марта Олеговна. — Зовут вас как?

Вера тронула женщину за плечо, успокаивая.

— Ну, если в моей квартире, то Зайкина. Мы с ней подруги.

— Понятно. — «Вася» разжал пальцы (многострадальная щетка упала на землю), развернулся и, опустив плечи, пошел к Дзиро.

— Деточка, кто это? — требовательно спросила Марта Олеговна громким шепотом. — Что за бандит?

— Это девушка, — улыбнулась Вера. — Молоденькая и очень красивая. И, кажется, безответно влюбленная в моего непутевого «братишку».

— Влюбленная… — Женщина недовольно посмотрела на Дзиро. — А это, значит, и есть тот самый товарищ, который твоим начальником притворялся?

— Да. Знаете, тетя Марта, я думаю, что про детский дом он мне не врал. Ну не может человек такими вещами шутить.

— Ты удивишься, когда узнаешь, чем могут или не могут шутить некоторые люди. — Марта Олеговна подняла с земли щетку и спрятала ее в карман плаща. — И какие неприятности они могут причинить, равнодушно не думая о последствиях.

Уточнить, что имела в виду Марта Олеговна, Вера не успела, вернулся Пак Мин Джун.

— Там ребята мою куртку нашли, и вот это… — На колени Веры опустился альбом в слегка подгоревшей обложке. — Именно эту вещь забрали из квартиры твоего деда. Там еще письмо внутри. Но оно тебе адресовано, я не читал.

Альбом раскрылся на середине. С черно-белой старой фотографии на Веру смотрели молодые люди в одинаковой, похожей на военную, форме.

— Группа Лисицына, — сказал Мин Джун. — Его здесь нет, но я уверен в этом. В центре — мой отец.

Вера подумала, что на родителя ее оппа совсем не похож.

— А это… Марта Олеговна, взгляните!

— Ну, разумеется, это я. Молодая и почти красивая, — склонилась женщина через Верино плечо. — Рано или поздно я бы тебе все рассказала. Фото в Шэньяне сделано как раз перед тем, как… как все случилось. Рядом со мной — Евгения, ты с ней знакома. Это — Гера, тогда его звали Змей.

— А волосы ему шли, — всхлипнула Вера, борясь с подступающими слезами.

— С ним еще два бойца-универсала — Двенадцатый и Самуил. Они хорошо в тройке работали. Пак Вон Ки тогда только стажировку закончил, его на первое «взрослое» дело взяли. Четко обозначенных функций в команде у него не было, он на даосском шаманизме специализировался.

— Отец — хороший шаман, — поддакнул Пак Мин Джун. — Моему братишке до него еще расти и расти.

— А это кто? — Верин пальчик указал на долговязого юношу, стоящего как будто отдельно от товарищей. У парня были длинные, не по уставу, волосы, спускающиеся гораздо ниже плеч на форменную гимнастерку, а взгляд был направлен куда-то в сторону.

— Павел Иванов — видящий, — тихо ответила Марта Олеговна и глубоко вздохнула. — Это твой отец, Верочка.

Вера заплакала.

— Что-то подобное я и предполагала…

Пак Мин Джун молча обнял девушку за плечи, Вера уткнулась лицом в его куртку.

— Ты говорил, там письмо еще было? — тихонько спросила Марта Мин Джуна.

— Вот оно. — Парень кивнул на альбом, между плотными листами которого выглядывал краешек белого конверта.

Вера шмыгнула носом:

— Я сейчас прочту?

— Давай.

Пальцы не слушались. Пак Мин Джун осторожно взял у нее конверт, надорвал край и извлек сложенный втрое тонкий лист линованной бумаги. Почерк был дедов — острые четкие буквы, как солдаты на плацу, выстраивались в строчки.

«Здравствуй, ребенок. Знаю, такие вещи принято говорить, глядя в глаза…

Прости, твой глупый дед не смог. Мне стыдно, я ощущаю себя трусом.

Во-первых, я тебя люблю. Если бы у меня были свои дети, я не смог любить бы их больше. Это не пустой пафос и не утешение. Помни об этом, когда узнаешь правду и начнешь меня ненавидеть.

Во-вторых, я давно обещал рассказать тебе о твоих настоящих родителях. Время пришло. О матери я ничего не знаю, к сожалению. А отец… Взгляни на фото. Видишь вдохновенного эльфа, удивленно взирающего на окружающих его людишек? Это Павел Сергеевич Иванов — наш видящий. Твои способности, в существовании которых я уверен, скорее всего, передались тебе от него по наследству.

Это была вполне рутинная операция. Мы работали в пещерах Тянь-Шаня, пытаясь отыскать „место силы“, о котором упоминалось в местных преданиях. Что-то пошло не так. Неожиданный обвал разделил группу. Павла нам пришлось оставить там. Я принял это решение, ответственность полностью лежит на мне. Через несколько лет группа распалась. Я примерял на себя роль обычного военного пенсионера, борясь с чувством вины, когда неожиданно получил весточку от Павла. Я не знаю, как ему удалось выбраться из пещеры, не знаю, чем он занимался все эти годы. В письме он просил отыскать свою дочь — Веру. Моя жизнь неожиданно обрела смысл и цель, за это я благодарен тебе, ребенок.

Следуя желанию Павла, я воспитал тебя как свою дочь, оберегая от всего, что могло тебе навредить. Но теперь, ребенок, пришло время моего ухода. Я слишком стар, а твои способности уже почти не подчиняются контролю.