Белый Трибунал

Тщательно установив фонарь на чистом клочке пола, вошедший выпрямился и неторопливо повернулся, разглядывая пленника. Тред ответил ему таким же внимательным взглядом. Перед ним был высокий, очень худой человек, одетый в простой угольно-черный шерстяной костюм. Глаза мальчика остановились на лице вошедшего - узком, мертвенно-бледном, с длинным подбородком лице, обрамленном прямыми редкими седыми волосами. В тусклом свете его глубоко посаженные глаза казались прозрачными, как дождевые капли. Странное лицо, красивое и холодное, как айсберг. Красивое? Следовало бы сказать: уродливое, ну конечно, уродливое. Черные круги под глазами, слишком резкие черты, ввалившиеся щеки. Измученный старик. Но губы под тонким носом с высокой переносицей были красиво изогнуты, а голос, раздавшийся, когда разомкнулись эти губы, производил неизгладимое впечатление: звучный и глубокий, как колокольный звон, и обжигающий силой абсолютной веры.

- Ты очень похож на отца.

Звук этого голоса утвердил первое впечатление, и Тредэйн понял, кто стоит перед ним. Склонив голову, он вежливо и сдержанно ответил:

– Верховный судья ЛиГарвол.

Он надеялся, что приветствие прозвучит как надо и не выдаст его страха и трепета перед этим человеком. Только трудно сохранять нужный тон, когда во рту так сухо, когда стоишь перед главой Белого Трибунала, чья воля определяет судьбу обреченных. Трудно представить, что такой человек пришел для разговора с мальчишкой.

Словно отвечая на невысказанный вопрос, ЛиГарвол объявил:

– Я пришел предоставить тебе возможность помочь, если ты пожелаешь, своему городу, семье и себе самому.

– Где мой отец? - жадно спросил Тредэйн. - И братья? Что с ними?

– Они здесь, рядом.

– Невредимы?

– Не ты задаешь здесь вопросы.

– Когда я смогу их увидеть?

– Ты забываешься.

– Почему нас притащили сюда?

– Ты дурно воспитан. Следует заняться твоим обучением.

– Мы не сделали ничего дурного.

– Я готов допустить возможность, что лично ты невиновен. - Взгляд бесцветных глаз Гнаса ЛиГарвола словно проникал в мысли пленника. - И я дам тебе возможность убедить меня в этом.

– Как я могу вас убедить?

– Докажи, что ты - друг Белого Трибунала, и я готов, учитывая твою крайнюю молодость, счесть тебя чистым от заразы колдовства, осквернившей дом ЛиМарчборга.

– Просто смешно. Никакая зараза не оскверняла наш дом.

– Запомни, что я не терплю дерзости, и следи за своим языком.

– Вовсе не дерзость - отрицать клевету.

– Это более чем дерзость - это оскорбление моих суждений, оскорбление самого Белого Трибунала - отрицать очевидную истину. Послушай. Вина твоего отца полностью доказана. Благородный ландграф ЛиМарчборг вместе со своими старшими сыновьями и при потворстве своего друга, благородного ландграфа Джекса ЛиТарнграва, повинен в колдовстве, отвратительном в глазах Автонна.

– Это ложь!

– Я уже обладаю доказательствами более чем достаточными, чтобы оправдать Великое Испытание.

– Где эти доказательства? - Тред судорожно пытался сохранить самообладание или хотя бы его видимость. Слова «Великое Испытание» были понятны без объяснений и заставили его сердце забиться чаще, но он должен был показать себя достойным сыном своего отца. - Предоставлена ли отцу возможность ознакомиться с ними? Получил ли он очную ставку с обвинителями? Что говорит на это его защитник, ведь таковой имеется, не правда ли? Все это - его законные права, разве нет?

– А, - губы ЛиГарвола изогнулись в почти доброжелательной усмешке. - Ты истинный сын ЛиМарчборга. Я вижу это все яснее с каждой минутой. Ты унаследовал от него внешность, разум и гордый, несгибаемый нрав. И все же, быть может - я надеюсь на это - ты свободен от его нравственных уродств.

– У отца их нет!

– Он повинен в чудовищных преступлениях. Он и его сообщники вступили в сделку со Злотворными, заключив союз с врагами Автонна. Способен ли ты хоть отчасти постичь чудовищность этой измены?

– Он…

– Ты не понимаешь. Ты не умеешь распознавать колдунов, ты не способен уловить зловоние преждевременного распада, отравлявшее воздух вокруг тебя, почувствовать жар тайной ненависти, скрытой в сердцах преступников. Тебе это недоступно, и в твоем невежестве кроется опасность для всего нашего народа. - Пристальный взгляд верховного судьи на минуту обратился вовнутрь. - Эти люди нуждаются в поучении, - пробормотал он.

– Я знаю историю Колдовских Войн, - Тред заставил себя встретить взгляд прозрачных глаз. - Я знаю, какую разруху и опустошение они принесли, я знаю историю Юруна и других, и сколько несчастья они причинили, тоже. Я понимаю, почему колдовство - худшее из преступлений. Я узнал все это от своего отца, и потому я знаю, что он не может быть виновен.

– Твоя верность нашла дурное применение. Нам осталось только получить собственное признание ландграфа, прежде чем он предстанет перед судом.

– Мой отец не совершал преступлений, и он никогда не подпишет ложного признания.